|
|
7.
Листвянка,
Ангара и санаторий на Ангаре
От
драматического театра города Иркутска мы
благополучно добрались до следующего
пункта нашего путешествия, хотя
произошло это с опозданием, которому мы
обязаны суровому ветру, дующему из
Баргузинской долины. Вечером того же дня
мы были в санатории "Электра" -
последней точке нашего байкальского
путешествия. Здесь нам предстояло
провести несколько дней до отъезда домой.
Конечно,
мы бы с бОльшим удовольствием провели
хотя бы часть этих дней на берегу Байкала
в уютных "Байкальских дюнах", но
получилось так, как получилось. Мы
слишком увлеклись обсуждением вариантов
поездки и пропустили время, когда еще
можно было надольше забронировать места
в "Дюнах". Хорошо уже и то, что
удалось заполучить хотя бы четыре дня. Мы
не знали, что "Дюны" пользуются такой
большой популярностью, и никто не
догадался намылить нам шею за то, что мы
слишком долго занимаемся не тем, чем надо.
Но
ничего, новое место – это новые
впечатления и новые возможности. Нельзя
сказать, что мы так уж сильно нуждались в
санаторном лечении, но если уж судьба
привела в санаторий, то почему бы не
воспользоваться для профилактики
всякими укрепляющими процедурами?
Побывав у врача, каждая из нас вышла от
него с кипой назначений, среди которых
было, например, плаванье в бассейне. С
большим или меньшим энтузиазмом мы стали
вести новую жизнь, приспосабливаясь к
расписанию процедур, а если какая-то
процедура мешала, к примеру, поехать на
экскурсию, мы её пропускали безо всяких
угрызений совести.
Санаторий
"Электра" находится на берегу Ангары
на полпути между Иркутском и Листвянкой.
Он расположен исключительно удобно,
потому что совсем рядом проходит та самая
дорога, которую построили к приезду
неизвестного американского президента,
так и не посетившего Байкал. Когда в своё
время нас спросили, что мы выбираем для
жилья – главный корпус с коридорной
системой или коттедж на окраине, мы
единогласно выбрали коттедж. Нам, наивным,
почему-то казалось, что этот коттедж
будет стоять где-то в глубине лесов и
утопать в зелени, а вдобавок еще будет находиться на берегу Ангары, и стоит нам
только открыть дверь, как мы окажемся на
пляже и можем купаться в реке в любое
время суток сколько нам вздумается. На
самом деле санаторий отстоит от реки
примерно на полкилометра, а чтобы ни у
кого не было сомнений, что река отдельно,
а санаторий отдельно, между ними
существует ограда. Правда, в ограде есть
ворота, и Ангара в принципе доступна. В
любой момент можно прогуляться до берега,
если будет на то желание.
Мы
были несколько разочарованы, что
действительность оказалась не совсем
такой, как в мечтах, но кто же велел нам
так фантазировать? Коттедж на берегу нам
никто не обещал, хотя он действительно
стоит в отдалении от центра. Только
поселившись в нем, мы поняли, что слегка
устали от предыдущих бурно проведенных
дней, и были рады, что больше никуда не
нужно торопиться, что вновь
испортившаяся погода ни на что не влияет,
что мы можем её гордо игнорировать, шагая
налегке под зонтиком, если вдруг пошёл
дождь. Наша жизнь уподобилась горной реке,
которая бурливо и шумно промчалась с гор
и наконец растеклась по долине, став
спокойной и тихой.
Погода
капризничала два дня, а потом снова
наступило солнечное лето с синим небом,
белыми облаками и умеренной жарой.
Соблазняя нас этим санаторием при
обсуждении программы поездки, нам
говорили, что скучать тут не придется,
потому что будут разнообразные экскурсии.
Насчет их разнообразия можно поспорить,
но экскурсии в самом деле были, и нам
довелось побывать аж на двух, а может быть,
даже на трёх. Это смотря как считать.
Ездили мы на них два раза, но побывали в
трех местах.
Первой
была экскурсия в Байкальский музей. Он
находится в Листвянке, до которой рукой
подать, потому что половину пути от
Иркутска до Листвянки мы уже проделали,
приехав в санаторий. Остальная половина
пути занимает от силы полчаса.
Мы
приехали к трехэтажному зданию, фасад
которого старательно закрывают густые
заросли сосен и елей. Не зная про его
существование, легко проехать мимо, если
только ваше внимание не обратит большой
щит с надписью, что, мол, вот он,
Байкальский музей. Наша экскурсия была
действительно экскурсией, в музее нас
ждала женщина-экскурсовод. Привыкшая по
большей части иметь дело со школьниками,
она поначалу сбивалась на дидактический
тон, но потом перестроилась и увлеченно
рассказала много интересного. Собственно
музей очень невелик – на первом этаже два
небольших помещения да аквариумы с
байкальской рыбой. Без экскурсовода
можно всё пробежать за 15 минут и считать,
что музей ты видел, хотя в памяти вряд ли
что-то останется кроме разных чучел. Но
экскурсоводы на то и экскурсоводы, что
могут говорить часами. Со времени
окончания школы знаний про Байкал у меня
не прибавилось, но зато теперь я с лихвой
восполнила этот пробел. Байкал уникален в
частности тем, что у него вода имеет
свойство перемешиваться. В озере
установилось такое равновесное
состояние, что в определенные периоды
вода из верхних слоев опускается вниз, а
нижняя вода поднимается вверх, так что в
нем нет никакого застоя и связанных с ним
последствий. В озере водятся трудяги-рачки,
они за милую душу съедают всякую гадость,
которая оказывается в воде, и тем самым
поддерживают ее уникальную чистоту. На
рассказ экскурсовода ушло не меньше часа,
что меня несказанно удивило. Я-то думала,
что в этих двух маленьких помещениях нет
поводов даже для десятиминутного
разговора, потому что и так всё ясно – вот
вам рыбы, вот вам звери, вот какие-то
скучные диаграммы, смотрите, читайте.
Экскурсовод начисто развеяла мой скепсис,
и я спокойна за всех школьников, которые
приходят сюда на экскурсию – знаниями о
Байкале они будут обеспечены на все уроки
географии, какие только у них будут. Да и в
уроках ли дело? Они будут хорошо
знать
край, в котором живут.
К
концу экскурсии, когда наша экскурсовод
перешла к аквариумам и возле каждой рыбы
стала подробно рассказывать про ее житье-бытье,
каюсь, я тихонько ускользнула из музея.
Хотя ее рассказ скучным не назовешь, но
мне надо было проверить одно подозрение.
Байкальский
музей смотрит фасадом на Байкал, и стоит
только перейти дорогу, как озеро
откроется во всю ширь. В этот солнечный
день оно опять сияет своей бездонной
синевой и слепит множеством бликов.
Трудно оторваться от завораживающего
сияния мириадов солнц, блистающих на воде,
но я собрала всю свою волю, отвернулась от
этого великолепия и пошла вправо вдоль
берега. Скоро я увидела искомое:
маленький причал, к которому вел спуск. Да,
это тот самый причал, именно сюда мы
приехали во второй день нашего
путешествия, чтобы переправиться на тот
берег и поехать по КБЖД. Но какая большая
разница между тем днем и сегодняшним! В
тот день весь мир утонул в потоках воды и
перестал существовать, а сегодня он весь
открыт и сияет в блеске ясного летнего
дня. Сегодня нет ничего недосказанного и
непонятного, и сегодня наконец-то
разрешилась загадка того дня, куда же так
спокойно и уверенно шли люди с причала –
они самым обыденным образом шли в
Листвянку. Теперь-то я вижу, что Листвянка
- это не пустой звук, не слово с неведомым
смыслом, а реальный поселок, где живут
люди и есть много всякого, интересного и
не очень.
А
на причале, как и тогда, толпятся люди; на
спуске стоят машины. Всё как тогда, и я
даже узнаЮ куст, возле которого мы стояли.
На том берегу у подножья сопки можно
разглядеть строения и подъемные краны.
Вот теперь действительно круг замкнулся
– я стою там, где, собственно говоря, и
началось наше байкальское путешествие.
Мыс,
на острие которого находится причал,
называется Рогатка, а мыс с той стороны,
где стоит порт Байкал, носит имя Баранчик.
Как-то несерьезно для таких серьёзных
мысов, но ничего не попишешь, не нами
придумано.
Что
касается Листвянки, то возраст у нее
почтенный – более 300 лет. Сейчас в ней
живут полторы тысячи человек, и она
тянется вдоль берега на пять километров.
Это многовато для такого небольшого
населения, но надо учесть, что здесь прямо
к озеру подступают горы, на которых не
очень-то разбежишься со строительством, и
Листвянка использует для построек
пологие места, в том числе распадки,
потому-то и тянется так далеко вдоль
берега. По самому краю озера проходит
главная улица, она же по совместительству
набережная и автомагистраль. Правда, эта
магистраль никуда не ведет, потому что за
Листвянкой дороги нет. Там начинается
первозданная дикая природа. Листвянка
граничит с Прибайкальским национальным
парком, созданным в 1986 году.
Набережная
произвела на меня впечатление, но я бы не
сказала, что это впечатление для нее
лестно. В последнее время она явно
пережила строительный бум и украсилась
зданиями во всевозможных вариантах
новорусского вкуса. Тут вы встретите и
сооружение а-ля средневековый замок со
всякими штучками типа башенок и шпилей,
от которых пестрит в глазах и само здание
как-то пропадает, распадается на части.
Тут вы увидите много других форм, каждая
из которых будет кричать вам, что она тут
самая-самая новая, красивая, нарядная и
крутая. Всё это вновь отстроенные
гостиницы и рестораны. Листвянка твёрдо
заявила о себе как о месте отдыха и
развлечений, причем, в самом простом и
незамысловатом варианте. Приезжай сюда, и
тебе обеспечено место за столиком прямо
на берегу. Ты можешь сидеть, неспешно
попивая пивко и закусывая его рыбкой, и
при этом можешь бесплатно пялиться на
Байкал, хотя непонятно, зачем он тебе
вообще нужен.
Все
эти мысли посетили меня, когда я ехала на
вторую экскурсию - в Никольскую церковь,
одну из важных достопримечательностей
Листвянки. Мы проехали изрядную часть
парадной листвянской улицы, имея полную
возможность усладиться ее роскошным
видом, а потом свернули с нее в распадок и
оказались в другом мире. В этом распадке
стоит старинная заслуженная Никольская
церковь. Если точнее, то заслуженной была
ее прародительница, потому что трудно
поверить, чтобы деревянная церковь
сохранилась неизменной с той поры, как в
1846 году ее поставил некий купец, который
едва не погиб во время плаванья по озеру,
но спасся благодаря покровителю
мореплавателей святому Николаю. Как
гласит предание, купец ему усердно
молился о спасении, Николай услышал его
горячую молитву и спас. В ознаменование
этого события купец поставил церковь на
месте своего чудесного спасения – у
истока Ангары. За полтора века церковь
дважды переносили, и теперь она стоит в
Крестовской пади, где мы ее и увидели, –
надо надеяться, что уже навсегда. Она
пользуется популярностью; говорят, что в
нее приезжают даже из Иркутска. Это
неудивительно, ведь считается, что она
намоленная в отличие от вновь
построенных церквей, да и легенда, с ней
связанная, придает ей ореол
романтичности и значимости.
В
этой пади стоят обыкновенные деревенские
дома и живут, судя по всему, обыкновенные
люди, какие жили тут испокон веков, но при
этом никак нельзя сказать, что это богом
забытый уголок. Об ином говорят хотя бы
спутниковые тарелки на некоторых домах.
Современность присутствует и здесь, но не
в том пошлом виде, как на главной улице.
Побывав
в церкви, я встала возле нее, намереваясь
выбрать ракурс для съемки. Проходящая
мимо кошка сочла нужным задержаться
возле меня и потереться о ногу. Этот
неожиданный поступок совершенно
незнакомой кошки меня несказанно удивил
и тронул. Я решила, что меня тут считают
своей, и это мне польстило. Покончив с
этим ракурсом, я перешла в другое место и
вновь стала выбирать ракурс. Как
оказалось, в этом месте по тропке гуляют
уже не кошки, а собаки. Одна небольшая
собачонка, пробегая мимо, чем-то
заинтересовалась, подбежала ко мне и,
встав напротив, стала на меня внимательно
смотреть. Нет, она не виляла умильно
хвостом, ожидая подачки. Она просто
смотрела на меня, словно ожидая, что я вот-вот
сделаю нечто интересное – может, фокус
покажу, или вдруг кино закрутится, чем
черт не шутит. По ее виду никак нельзя
было сказать, что ей хочется от меня чего-нибудь
вкусненького, но мне очень захотелось ее
как-то обрадовать, вот только обрадовать
было совершенно нечем. Ну, почему у меня в
сумке никогда не бывает ничего съестного?
Я поговорила с ней о том, о сем; собака
послушала и потрусила дальше. Может быть,
ей как раз не хватало простого
человеческого общения?
Мир
тебе, тихий уголок, где кошки и собаки так
просто и доверчиво идут к незнакомым
людям! И пусть тебя не затронет тот пустой
шик и блеск, который расположился совсем
рядом! Нет никаких сомнений, что здесь
живут только хорошие люди.
Третьей
экскурсией у нас стало посещение
местного рынка. Для меня это была вполне
себе экскурсия хотя бы потому, что я там
на всё поглазела, но ничего не купила,
если не считать значка города Иркутска.
Значки продавал хозяин антикварного
магазина, устроивший тут выездную
торговлю. Помимо значков у него были
самовары, без которых не обходится ни
один антикварный магазин, и прочие
предметы ушедшего быта. Значки тоже были
старые, из советской эпохи. Сейчас их
почему-то перестали выпускать, но где-то
есть закрома, где их еще полным-полно,
потому что куда ни приедешь, везде
встретишь эти старые значки с названиями
городов вперемешку с сувенирами или с
самоварами. Хозяин, видимо, увидел во мне
родственную душу, потому что продал
значок задешево.
В
Листвянке даже не один рынок, а два –
большой и поменьше. Нас, разумеется,
привезли на большой. Если не считать
торговца антиквариатом, рынок тут в
основном торгует двумя видами товаров –
рыбой и сувенирами. Рыбы тут богато и во
всяких видах – копченая, соленая, вяленая
и свежая. Я ею не интересовалась, потому
что всё равно не покупать – куда ее? – а
вот по рядам с сувенирами прошлась с
большим интересом, внимательно всё
рассмотрела, и теперь могу с полной
ответственностью сказать, что интересных
байкальских сувениров, именно
байкальских, тут нет. Самым байкальским
сувениром можно считать нерпочек,
исполненных в разных материалах, но
исполнение, увы, на покупку не вдохновило.
Отдельной
строкой в списке сувениров, если считать
их сувенирами, надо поставить
полудрагоценные камни, которых тут
великое множество. Как много, оказывается,
существует на свете красивых камней!
Трудно оторвать глаз. Особенно мне
понравился розовый камень с темными
крапинками. До чего же хорош! Я долго на
него любовалась, не в силах от него уйти.
Вот из камней я бы что-нибудь купила, но
цены у них, к сожалению, уходят далеко за
пределы моих материальных возможностей.
Если бы я была миллионершей, я бы
непременно купила на
этом рынке все камни до единого, разложила бы их по ста
комнатам своего особняка и каждый день
обходила бы эти комнаты, любуясь ими.
Кстати говоря, эти камни вовсе не
байкальские, они привезены из разных мест,
порой весьма далеких от Байкала. Я
спрашивала у продавцов, откуда камни, и
они говорили мне какие-то названия. "Но
это же не на Байкале?" – удивлялась я.
"Ну да, не на Байкале, - соглашались
продавцы, - а какая разница?" Да никакой,
собственно, кроме того, что в Листвянке с
байкальскими сувенирами все-таки
туговато. Всё, что есть – это какие-то
поделки сомнительного вкуса, к
байкальской теме имеющие косвенное
отношение.
На
этом рассказ про листвянские экскурсии
завершается, ибо больше их не было В
списке потенциальных экскурсий
санатория стоял еще хребет Черского, но
он нам не достался, не совпали мы с ним во
времени.
Нам
показали две главных листвянских
достопримечательности, Байкальский
музей и Никольскую церковь. Вряд ли их
минует турист, волею судеб оказавшийся в
Листвянке. Ему всё равно о них расскажут и
велят обязательно побывать. Но вот почему
в наших экскурсиях никто ни полсловом не
обмолвился, что есть тут ещё одно
примечательное место - памятный камень,
посвящённый известному иркутскому
драматургу Александру Вампилову? Высокий
прямоугольный камень стоит здесь на
возвышенном месте на виду Байкала и
Ангары в память о печальном событии –
Вампилов утонул здесь в 1972 году, прожив на
свете всего 35 лет. Отсюда далеко видно, и
если хотите, можете посидеть за невысокой
оградой, любуясь на широкий простор.
Этому не помешает тихая грусть, которая
так или иначе посетит вас в этом месте.
Кому как не Байкалу исцелять нас в
печалях и горестях?
Этот
памятник нам показали в наш последний
день Володя и Светлана. Только благодаря
им мы его и увидели. Помимо всех других
горячих благодарностей за это им
отдельное спасибо.
Санаторная
жизнь, как оказалось, и помимо экскурсий
имеет свои маленькие радости. Можно,
например, взять напрокат велосипед,
покататься по дорожкам и даже по кривой
тропинке доехать между деревьев до
берега Ангары вместо того, чтобы
прогуляться туда же пешком. Можно вечером
полюбоваться закатом на реке,
компенсируя нехватку закатов, которая
была в "Байкальских дюнах". Можно
даже смотреть телевизор, и кстати говоря,
здесь это не самое скучное
времяпрепровождение. Мне понравился
местный телевизионный канал. Он
отличается в лучшую сторону от шумящих,
суетящихся, утонувших в рекламе
общероссийских каналов, в нем всё
спокойно и неторопливо, всё по делу, без
напряга и без шума, а также и разнообразно
– тут тебе и новости, тут и фильмы, тут и
передачи о местных делах.
Можно
находить новые впечатления и в
прописанных процедурах. Более всего мне
понравилась одна из процедур под
названием галокамера. В специальное
помещение народ входит в длинных белых
халатах, напоминающих саваны. Нужно
укутаться в халат с головы до ног, сесть в
кресло или лечь на кушетку, кому что
больше нравится, и в принципе можно сразу
засыпать, потому что впоследствии тебя
это всё равно не минует. В назначенное
время комната закрывается, начинает
звучать тихая спокойная музыка, и вместе
с нею в комнату распыляется мелкая
дисперсная соль, в которой и заключается
лечебный эффект. Музыка убаюкивает, соль
оздоравливает, вся атмосфера располагает
к полному расслаблению, и когда проходят
то ли полчаса, то ли час, то ли целые сутки,
музыка вдруг стихает, и ты недоуменно
вертишь головой – неужели закончилось?
Так быстро? И очень не хочется вставать!
Санаторную
жизнь сильно услаждает цветочное
изобилие. Цветы в вазонах, цветы на входе
в процедурный корпус, прямо-таки
устилающие вам путь по лестнице к
процедурам; цветы на клумбах и
клумбочках и, наконец, цветочный апофеоз
– круглая клумба возле главного корпуса
метров шести в диаметре. Вот уж всем
клумбам клумба, и растет на ней всё, что
существует в цветочном мире, вплоть до
каких-то неинтересных гребешков.
Старожилы
уверяли нас, что это еще не изобилие.
Разве это изобилие? В свои лучшие времена
санаторий имел в штате специального
садовника, который только цветами и
занимался, и тогда санаторий был сплошным
цветником. Представить это сложно, потому
что и без того весь санаторий утопал в
цветах. Но безусловно, предела
совершенству нет, и резерв для посадки
цветов тут еще далеко не исчерпан.
А
то, что санаторий переживает сейчас не
самые лучшие времена, мы с Верой
убедились еще и на собственных желудках.
Нам пришлось ностальгически вспоминать
"Байкальские дюны", потому что здесь
кормили как-то неважнецки. Не то чтобы мы
голодали, но еда не приносила
удовлетворения. Какой-то нудный общепит
без мастерства, без вдохновенья. И опять
же старожилы поведали нам, что когда-то
питанием тут заведовал другой человек, и
вот при нем... Многое в этом мире зависит
от людей. И почему мы так поздно здесь
оказались?
Вкусив
все возможные удовольствия в
предложенных обстоятельствах, мы в один
прекрасный день без большого сожаления
покинули приютивший нас санаторий. Он
хорош, он почти идеален, но пора и честь
знать! И билеты на самолет – вот
совпадение! - оказались как раз на этот
день. В десять вечера он возьмет курс на
Москву, и ранним московским утром мы
будем дома. Соскучились! Уже две недели
странствуем.
Из
санатория во второй половине дня нас
забрали Светлана с Володей. Был уговор,
что они привезут нас в Иркутск, там дадут
полную возможность провести час-другой-третий
на рынке, а потом отвезут в аэропорт к
самолету. Но, приехав за нами, они
огорошили новостью, что наш рейс
откладывается до пяти часов утра! Вот
ведь невезуха! Как кстати, наверно, была
бы такая задержка тем, кто тогда
опаздывал к самолету из "Байкальских
дюн", но небось, тот самолет улетел
вовремя. А нам такая задержка совершенно
без надобности, и вот вам пожалуйста!
И
здесь мы в очередной раз убедились в
истине, которая гласит: что ни делается,
всё к лучшему. Благодаря задержке рейса
мы экспромтом провели отличный вечер. Но
об этом в свое время.
Володя
со Светланой привезли нас на центральный
рынок Иркутска. Городской рынок – это в
каком-то смысле физиономия города. Она не
всегда бывает такой, какую не зазорно
показывать гостям, но здесь эта
физиономия вполне себе приличная.
Ведомые
Светланой (Володя остался в машине), мы
отправились в рыночные недра. В первую
очередь нас интересовала рыба, а из рыбы
прежде всего омуль, и мы нашли его тут в
превеликом разнообразии, как и в
Листвянке, но в отличие от Листвянки
здесь чувствовался иной масштаб. Здесь
рыба представала перед покупателями в
упаковке и просто так. Упакованная рыба
скорее всего предназначается туристам,
которые, конечно же, очень хотят
порадовать своих домочадцев таким зримым
и весомым приветом из Сибири, а может быть,
даже сделать подарок любимому начальнику,
который не отложил вам отпуск до неизвестных
времен и дал возможность побывать в таком
хорошем городе с таким хорошим рынком.
Всякому, кто в этих краях попробовал
омуля, наверняка хочется поделиться этой
гастрономической радостью со всеми, так
что рыба здесь продается хорошо. Мы
ходили по рядам и пытались прицениться,
но глаза разбегались в разные стороны, и в
конце концов уже невозможно было
сообразить, где же все-таки лучше купить.
Вот здесь она самая свежая. Продавщица
показывает на дату изготовления и
уверяет, что свежее не бывает. Но вот там
она вроде бы посимпатичней... хотя черт ее
знает, она везде хороша. А нам ее в
самолете везти, это тоже надо учитывать.
В
конце концов рыбу мы купили и стали
свободны для других покупок. Местная
специфика здесь проявляется, например, в
кедровых орешках и кедровых шишках, а еще
есть пластины смолы для жевания и иные
дары сибирского леса. Рядом с ними
странно видеть плоды знойных южных стран
– хотя бы те же ананасы. Смотришь на них и
думаешь: и зачем они тут, когда здесь свои
богатства неисчислимы?
В
конце концов мы совершенно закономерно
оказались перед прилавком с травами. Их
было невообразимо много по ту сторону
прилавка, и продавщица сходу рассказала
нам, что вот это такая-то трава и она
хороша для того-то и того-то, а вот это
другая трава, и она тоже хороша...
Потускневший от времени и уже почти
забытый образ ароматного чая на таежных
травах, пусть даже не из берестяных
кружек, – ладно, чего уж там! – вновь
засиял перед нами в первозданной красе, и
большое количество пакетиков с травами
перекочевало в наши сумки.
Когда
мы наконец вернулись к автомобилю,
увешанные сумками и пакетами, у Володи,
наверно, глаза полезли на лоб от
удивления. А может быть, он такие зрелища
видывал не раз и нисколько не удивился.
Кто же из туристов будет возвращаться с
центрального иркутского рынка налегке?
Далее
встал вопрос, как провести внезапно
свалившийся на нас свободный вечер?
Светлана с Володей предложили ресторан в
Листвянке. Есть там у них один знакомый
ресторан, не однажды проверенный,
многажды опробованный и ни разу не
разочаровавший. Поскольку мы с Верой
никаких ресторанов узнать не успели, то
возразить нам было нечего. Куда повезут
хозяева, туда и поедем. И вот мы снова уже
в несчетный раз мчимся по листвянской
трассе, по которой так и не удалось
проехать ни одному американскому
президенту. У наших добрых знакомцев
оказался хороший вкус, они не привезли
нас в заведение на главной листвянской
улице. Автомобиль свернул с нее в сторону,
и я с удивлением узнала ту самую падь, где
стоит Никольская церковь. Воистину это
самая выдающаяся листвянская падь! По
извилистой дороге мы поднялись вверх и
оказались на возвышении, где в тишине и
уединении таится небольшой гостинично-ресторанный
комплекс. Там нас уже ждали, потому что
Володя со Светланой когда-то успели
заказать столик. Да, сибирское
гостеприимство поистине безгранично!
Мы
с Верой сильно соскучились по омулю и
налегли на него изо всех наших сил. Ух, как
мы по нему соскучились! Наверно, здесь
всякий уважающий себя ресторан имеет с
десяток разных блюд из омуля. Помимо
всего прочего нам довелось попробовать
экзотическое народное блюдо, которое
называется расколодка или скорее
расколотка, если вести происхождение
слова от глагола "колотить". Как
объяснил Володя, это сырой омуль,
которого замораживают, а потом им дубасят
колоду (и тогда получается расколодка),
или же его колотят (тогда это будет
расколотка) чем-нибудь так, что рыба
распадается на составные части – шкура и
скелет отдельно, мясо отдельно. После
этого мясо солят-перчат и едят просто так
или в сочетании с другой твердой и жидкой
пищей, особенно налегая на жидкую.
Поскольку вода в Байкале до сей поры
остается чистейшей, есть сырую рыбу можно
безо всякой опаски. Вот только здесь мне,
к сожалению, придется нарушить чистоту
жанра, который настоятельно требует,
чтобы я сказала: до чего же мне
понравилась эта расколотка, ничего
вкуснее я никогда не ела! Увы, я оказалась
недостойной этого блюда, потому что
ощущала только вкус льда, а вкус рыбы как-то
стушевался под холодом тающих
во рту ледышек.
Но
и без того мы испробовали разнообразных
омулей, от которых нельзя было оторваться.
Вообще-то нельзя так наедаться даже
омулем и даже в последний день! А ведь
было еще многое другое, чего никак нельзя
не попробовать, а напоследок даже какие-то
особые блинчики. Их есть уж совсем
непростительно по всем известным
причинам, о которых я скромно умолчу. Мы
славно провели время в уютном зальчике
ресторана за едой и разговорами, и где-то
около полуночи отправились в обратный
путь – теперь уж в аэропорт. Очень хорошо,
что наш рейс задержали, иначе в нашей
поездке не было бы этого завершающего
вечера, поставившего в ней замечательную
точку.
В
аэропорту мы распрощались со Светланой и
Володей. Для нашей благодарности плохо
подходит банальное "спасибо", но что
можно вместо него сказать? Можно сказать
тысячи других слов, но всё равно они
сведутся к этому простому и незаменимому
слову.
А
мнение о Листвянке после всего
увиденного у меня сложилось однозначное:
это зона отдыха города Иркутска, а уж
потом всё остальное. Туристу, желающему
по-настоящему увидеть Байкал, не стоит
сильно на нее рассчитывать. Он может в ней
побывать и даже заночевать, если иначе
никак не получается, но задерживаться там
не стоит, Байкал надо смотреть в других
местах.
Очень
хорошо, что наш рейс задержали, но сидеть
несколько ночных часов в аэропорту,
пытаясь прикорнуть на жестком
аэропортовском диване, – это изощренная
пытка. Когда наконец объявили посадку, я
спала на ходу, а в самолете сразу же
уснула, пожертвовав даже самолетным
ужино-завтраком. Но это по большому счёту
пустяки, и я даже во сне готова рассеять
недоумение и ответить на вопрос, давно
готовый слететь с языка знатока и
поклонника знаменитого байкальского
острова Ольхона. Знаток строго вопрошает,
на каком таком основании мы не включили в
свой маршрут этот примечательный остров,
общепризнанную мекку байкальских
туристов? Нет, мы хотели, виновато
оправдываюсь я, разве ж мы против Ольхона?
Мы пробовали уложить его и так и сяк в наш
маршрут, но он укладываться не хотел,
торчал в нем инородным телом и вдобавок
требовал пожертвовать очень многим. Мы на
эти жертвы не пошли и пожертвовали самим
Ольхоном. Но ничего, в какой-нибудь другой
жизни мы на нем еще побываем, как и во
многих других местах, где в этой жизни
побывать не придется.
А
поездка всё равно удалась, и что самое
главное, теперь-то уж мы с полным правом
можем сказать, что видели Байкал. Мы видели его под
проливным дождем, когда небо и вода
сливались воедино, мы видели его тихим и
задумчивым под пеленой облаков, и наконец,
мы видели его пронзительную синеву в
ослепительном блеске солнечного дня,
видели его рассветы и закаты. Мы сверх
ожидания даже познакомились с коварным
баргузином. И чего после этого еще можно
желать? Наверно, только новой поездки и
новой встречи с этим красивейшим озером в
мире.
(2007-2011) Источники
информации: http://www.bibliotekar.ru/zheny/index.htm http://pressa.irk.ru/kopeika/2005/43/009009.html http://kbzd.transsib.ru/ http://sibiryak.istu.edu/beldom.htm |
|
