|
|
3.
Кругобайкальская железная дорога
Утром
мы посмотрели в окно с надеждой – нет ли
там солнца? Нет, в окне солнца не
оказалось, а вчерашняя пелена еще более
уплотнилась и всем своим видом говорила,
что ей хочется разразиться дождем и она
свое желание непременно исполнит. И в
самом деле, покончив со всеми делами в
гостинице и выйдя на улицу, мы увидели,
что идет мелкий дождь. Мелкий дождь лучше
крупного, не говоря про ливень, так что
нам еще повезло. Впрочем, близкое будущее
покажет, в чем на самом деле оказалось
наше везение.
Возле
гостиницы нас ждал автомобиль и молодой
человек по имени Саша из той же турфирмы,
что и Ольга. Сегодня в нашем расписании
главным пунктом стоит поездка по
Кругобайкальской железной дороге, и у
Саши две задачи – во-первых, показать нам
Шаман-камень и рассказать про него
легенды, а во-вторых, обеспечить нашу
посадку на туристический поезд, который
повезет нас по КБЖД. Во исполнение двух
этих задач мы должны доехать до Листвянки
– поселка на Байкале возле истока Ангары.
Там Саша представит нам Шаман-камень и
отчитается за легенды, затем довезет до
причала в этой же Листвянке, где посадит
на паром, который и привезет нас к
начальной станции туристического поезда.
Сложно, однако!
Мы
поехали. Дождь, видимо, галантно
дожидался, пока две путешествующие дамы
не сядут в автомобиль, потому что сразу
припустил всерьез, как только мы
тронулись с места, а при выезде из города
это был уже ливень. Машина мчалась по
прямому гладкому шоссе, а перед ней
стояла стена воды, в которую она въезжала
как в подводное царство. Именно про такой
дождь говорят, что разверзлись хляби
небесные. Пока машина ехала, сражаясь с
ливнем, Саша рассказал нам сверх
программы, что это шоссе построили к
приезду одного из президентов США. Этот
президент (имя в рассказе не прозвучало)
выразил желание побывать на Байкале.
Столь лестное для Байкала желание нельзя
не исполнить, но Байкалу кое-чего не
хватало, а именно хорошей дороги, чтобы
президент смог до него добраться, не
набив синяков и шишек, так что пришлось
срочно строить дорогу. Ее построили, но
президент не приехал. Такие вот у
президентов США переменчивые желания –
сегодня захотел, завтра передумал. Но
дорога уже построена, и теперь всякий по
ней проезжающий может вспомнить
безымянного американского президента и
помянуть добрым словом его желание,
поспособствовавшее развитию шоссейных
дорог в России.
Путь
от Иркутска до Листвянки недолог, и скоро
уже Шаман-камень, а дождь всё идет. И
холодно стало, неуютно как-то... Но если
Саша думал, что мы откажемся посмотреть
на этот легендарный камень, то он сильно
ошибался.
Приехали,
машина остановилась в непонятном месте.
Мы надели куртки, раскрыли зонты и вышли
– но куда? Вроде бы кроме шоссе да леса
ничего вокруг не было, а тут вдруг
оказались какие-то перила на возвышенной
площадке, и на них можно опереться, чтобы
с удобством озирать окрестности. Откуда
они в безлюдном месте, где кроме нас троих
нет ни единой души? Здесь народ вообще
бывает? Вроде бывает, вот и вывеска "Гостиница",
а неподалеку еще "Кафе такое-то".
Непонятно, что делают тут постояльцы
гостиницы, если кроме шоссе, деревьев и
воды тут ничего нет. Загадка.
Однако
надо знакомиться с Шаман-камнем. Саша
объясняет нам диспозицию: перед нами
исток Ангары, слева Байкал, и где-то тут
проходит незримая граница между Байкалом
и Ангарой, вот на этой-то границе и стоит
Шаман-камень. Мы вглядываемся в широкое
водное пространство и никакого камня не
видим. Вот тут у берега высунулся из воды
треугольный камень – это не он? Нет, что
вы, это совершенно посторонний камень,
просто камень. Надо смотреть вдаль, на
середину реки, вот он, вот – Саша
показывает рукой, куда надо смотреть. Мы
вглядываемся снова – да, что-то там вроде
бы есть среди волн, что-то выглядывает из
воды, но поди рассмотри этот серый камень
среди серо-стальных волн, стоя под дождем
и ветром. По правде говоря, я была
разочарована. Я-то думала, что это
громадный утес, который виден издалека и
который уж никак не спутаешь ни с чем. "Раньше,
до строительства Иркутской ГЭС, он был
гораздо выше, - объяснил Саша, - а когда ее
построили, вода в Ангаре поднялась, и он
ушел в воду". Да, после строительства
Иркутской ГЭС вода поднялась не только в
Ангаре, но и в Байкале, и поднялась на
целых полтора метра. После этого Шаман-камень
сильно потерял в высоте, и, увы,
фактически его едва видно над водой.
Такой камень и легенд не особо
заслуживает, так что, судя по всему, его
лучшие дни позади.
Теперь
Саше надо выполнить еще одну миссию –
рассказать легенду про Шаман-камень. Мы
приготовились слушать, и он рассказал,
что у народа, который тут жил в
стародавние времена, был такой обычай:
если у мужа возникали подозрения в
неверности жены, он отвозил ее на лодке к
Шаман-камню и там ее оставлял. Если
женщина каким-то образом добиралась до
берега, значит, она была неверна, а если
тонула, это означало ее полную
невиновность. "Таким образом мужья
избавлялись от опостылевших жен", –
сделал неожиданное заключение Саша. Мы
помолчали, размышляя над услышанным. Нет,
что-то в этой легенде не так, разве такими
должны быть легенды? Где романтика, где
героизм? Какая это легенда, если в ней нет
ничего романтического?
"А
другие легенды есть?" – спросила я. Я
немного лукавила, задавая свой вопрос,
потому что знала - легенды есть, и даже
примерно знала, о чем они гласят, но
хотелось услышать вариант Саши. Саше было
явно неинтересно рассказывать всем
известное. Небось, оно уже навязло в зубах,
но он мужественно пересилил себя и
рассказал классическую легенду про то,
что у старика Байкала было триста сыновей
и всего одна дочь, своевольная красавица
Ангара. Ее прочили замуж за Иркута, а она
прослышала, что есть могучий и красивый
богатырь Енисей, заочно в него влюбилась
и ночью тайком убежала из дома, чтобы
соединиться со своим возлюбленным.
Байкал узнал об этом и бросился в погоню,
но Ангара была уже далеко. Он попытался
остановить ее, бросив вдогонку большой
валун, но не остановил, а валун остался
лежать в истоке Ангары, его-то и прозвали
Шаман-камнем.
В
этой легенде обыгрывается
географический факт, что в Байкал впадают
более трехсот рек и речек, а вытекает
только одна река – Ангара, которая
впадает в Енисей. Есть и другие легенды,
которые так или иначе тоже сводятся к
этому факту. Например, одна из легенд так
и начинается, что у прижимистого и
строгого старика Байкала было триста
трудолюбивых сыновей, который работали
денно и нощно, умножая богатства своего
отца – всё в дом, всё в дом. А еще у него
была мотовка-дочь Ангара, которая труды
своих братьев растранжиривала. Чем там в
этой легенде дело кончается, я не помню,
но Ангара с той поры так и не встала на
путь исправления. Она продолжает
транжирить всё то, что приносят Байкалу
реки, в него впадающие. Правда, сейчас эту
мотовку заставили трудиться – на ней
построены три ГЭС. На берегах озера можно
услышать разные вариации легенд про
старика-Байкала и дочь-Ангару, иные из них
расцвечены всяческими подробностями и
превратились в длинные красочные
повествования. Их можно, например,
услышать на местном телевидении.
На
Байкале названия с вариациями слова "шаман"
встречаются неоднократно. Очень скоро,
уже в конце этого дня, мы снова с ним
встретимся, о чем в свое время непременно
пойдет речь.
Исполнив
свой туристический долг перед Шаман-камнем,
мы забираемся еще на одну площадку, чтобы
оттуда посмотреть на Байкал. Надо же
наконец познакомиться, мы в такую даль
ехали! Байкал являет собой нечто большое
и неопределенное, и где там на горизонте
кончается вода и начинается небо, никто
бы в тот момент точно не сказал. Дождь
уравнял небо и воду, все смешалось,
слилось, объединилось. Байкал сегодня не
в духе, что по-человечески понятно. Будешь
тут в духе, когда на тебя обрушиваются
тонны воды.
Затем
мы отправляемся на причал, который
представляет собой небольшую площадку с
перилами, выступающую из берега. Как ни
странно, на ней толпится народ. Я-то
думала, что мы тут одни на этом пустынном
берегу, ан нет. Оказывается, немало людей
в эту дождливую погоду хотят
переправиться на тот берег. Иначе зачем
бы они тут собрались?
Наша
машина спустилась к причалу и
остановилась в сторонке. Мы почти у цели,
осталось только дождаться переправы. На
том берегу, если смотреть на карте,
находится небольшой кружок, и около него
написано "Порт Байкал", а если
смотреть с нашего
причала, то на пологом берегу у подножья
горы можно разглядеть строения. Там есть
признаки человеческой деятельности, и
где-то там прячется наш туристический
поезд. Кстати говоря, в нашей путевке
время фигурирует только в написанном на
полях от руки тексте "10:45 Рогатка".
Что такое Рогатка, знает наш
сопровождающий, мы в это даже не вникаем,
а на причал мы приехали задолго до этого
времени, хотя оно идет очень быстро. У
меня в голове стучит метрономом цифра 11,
она означает время отправления нашего
поезда, а откуда она взялась, уже и не
вспомнить. Наверно, нам ее назвали вчера.
Вообще-то пора бы уже нас как-то
переправить на тот берег. Запас времени
помаленьку исчезает, а никакого парома не
видно.
Но
вот с того берега отходит катер. Ура, он
наверняка нас заберет! Катер причаливает,
с него сходят люди, другие люди на него
заходят, но Саша говорит, что этот катер
не для нас. Нас заберет другой, специально
предназначенный для туристов с поезда.
Ладно, будем ждать, Саше виднее.
А
сошедшие с катера люди идут мимо нас,
поднимаются вверх и исчезают. Я провожаю
их взглядом в недоумении – куда они идут?
Там же нет ничего кроме пустынного шоссе
да странной гостиницы без людей. Но они
идут спокойно и уверенно, стало быть,
хорошо знают, куда и зачем. Загадка.
Это
не единственные загадки, которые
загадает нам наше путешествие. Некоторые
из них в своё время благополучно найдут
ответ, а некоторым так и будет суждено
остаться без разгадки.
Дождь
тем временем почти перестал, теперь он
лениво капает, что вселяет осторожный
оптимизм. Между прочим, на часах уже 11, а
мы все еще тут. Но Саша спокоен и
успокаивает нас: "Здесь многие на этот
поезд. Не переживайте, без вас он не уйдет".
За время этого ожидания я не один раз
подумала, что мы очень правильно сделали,
взяв себе сопровождающего. Он сэкономил
нам несметное количество нервных клеток.
Легко представить, как бы мы тут
нервничали и как метались по причалу,
пытаясь узнать, когда сможем
переправиться на тот берег, и в ужасе
представляя, что поезд без нас уже
отправился.
Но
вот наконец-то и наш катер-паром!
Посадочная суета, мы прощаемся с Сашей,
который добросовестно исполнил все свои
обязанности, а он желает нам счастливого
пути. На середине реки можно оглянуться
назад. Там остался туманный берег, на
сопки которого тяжелым одеялом легли
тучи, а впереди, как ни странно, меж
облаков обнадеживающе синеет махонький
кусочек неба, а сами облака не настолько
обленились, чтобы ложиться на сопки
отдыхать. Неужели мы оставляем ненастье
на том берегу Ангары?
Высадившись
на другом берегу, мы отправляемся вслед
за толпой, которая хорошо знает, куда она
идет. Народу и впрямь изрядно, Саша
оказался прав. Мы приходим к аккуратному
одноэтажному зданию, несколько
неожиданному в этом месте, которое
оказывается железнодорожной станцией.
Как ни странно, нашего поезда на станции
еще нет. Я-то думала, что он уже давно нас
ждет, бия от нетерпения копы... то есть,
подпрыгивая на всех своих колесах,
готовый немедленно отправиться в путь.
Что
из себя представляет Порт Байкал, я не
увидела, в памяти осталось только здание
станции. Смотреть по сторонам не было ни
времени, ни возможности. Когда тащишь на
себе все свои вещи по неровной местности
да еще при этом переживаешь, как бы не
опоздать, тут уж не до разглядывания
окрестностей. Но я подозреваю, что
смотреть там особо и нечего. Источники
гласят, что этот поселок – транспортный
узел местного значения, в том числе
конечная станция Кругобайкальской
железной дороги, с
числом жителей 400 человек. Вот и всё,
собственно, что можно сказать про этот
мелькнувший на нашем маршруте небольшой
кружок на карте.
Поезд
вскоре подошел. Мы нашли свой вагон,
забрались в него по крутой лестнице,
отыскали свои места и сели. Уф, наконец-то!
Всё утро сегодняшнего дня было
приготовлением к этому счастливому
моменту.
Кругобайкальская
железная дорога и в самом деле
замечательная. Это уникальное инженерное
сооружение, которое когда-нибудь еще
войдет в список всемирного наследия
ЮНЕСКО. По крайней мере мысль про список
ЮНЕСКО витает в головах многих людей, и
может быть, в конце концов она приобретет
конкретную форму поданной туда заявки. А
пока дорога входит в перечень объектов
историко-культурного наследия
общероссийского значения. Нигде больше в
мире на железной дороге нет такой
концентрации разнообразных инженерных
сооружений, которые теперь стали
историческим памятником инженерной
мысли далекой эпохи строительства. В
сочетании с живописной природой и озером
здесь получился уникальный архитектурно-природный
заповедник.
КБЖД
строили в начале XX
века как часть Транссибирской магистрали.
В конце XIX
века Транссибирская магистраль еще не
была сквозной. Ее отдельные участки
строились в разное время и представляли
собой разрозненные куски, не соединенные
общим планом и замыслом. Уже существовала
Забайкальская железная дорога, а с
западной стороны Байкала Транссиб
заканчивался в Иркутске. По каким-то
причинам от Иркутска в 1896-1900 годах
построили железную дорогу таким образом,
что она шла по левому берегу Ангары до
того самого Порта Байкал, где мы только
что очутились, и тут упиралась в озеро. На
другом берегу Байкала начиналась
Забайкальская железная дорога, и к ней
через озеро поезда перевозил специальный
железнодорожный паром, а зимой по льду
прокладывали временные пути. Спустя
целый век не очень понятно, почему
железную дорогу не проложили так, как она
идет сейчас – от Иркутска прямиком к
южной оконечности Байкала и далее к Улан-Удэ.
Наверно, у проектировщиков были на этот
счет какие-то соображения, и специалисты
наверняка знают эти соображения, но для
меня как неспециалиста это вопрос без
ответа.
Как
бы то ни было, а иметь частью Транссиба
переправу через Байкал – это муторно,
трудоемко и неудобно, поэтому
напрашивалось строительство
недостающего участка дороги, которое и
началось в 1899 году, а на том участке,
который проходит по западному берегу
озера, в 1902 году. Дорога должна была
обогнуть Байкал с юга и пройти по его
западному и восточному берегам.
Строительство
закончилось, как бы сейчас сказали, в
рекордно короткие сроки. Время поджимало
– на пороге стояла Русско-японская война.
Правда, к ее началу все равно не успели, но
уже в октябре 1905 года последний, самый
сложный западный участок был принят в
постоянную эксплуатацию. По количеству
инженерных сооружений на километр пути
КБЖД – абсолютный мировой рекордсмен. В
одних местах приходилось строить тоннели,
в других - галереи для защиты путей от
камнепада, а кроме того множество мостов
и другие инженерные сооружения, которые
диктовались условиями конкретного места.
Но несмотря на короткие сроки и сложные
условия все было сделано тщательно,
добротно и более того – красиво. И никто
не знает и теперь уже не узнает, сколькими
жизнями было заплачено за эту красоту,
добротность и короткие сроки, потому что
условия для строивших дорогу людей были
отнюдь не санаторными.
Прошло
полстолетия, и в жизни КБЖД произошло еще
одно очень важное событие. Точнее,
событие произошло не на ней, а рядом – в
1958 году была построена Иркутская ГЭС на
Ангаре, образовалось Иркутское
водохранилище, и железная дорога, шедшая
по берегу Ангары от Иркутска до Порта
Байкал, оказалась затопленной. Из-за
этого западная часть КБЖД стала
тупиковой ветвью, что, естественно, сразу
сказалось на ее статусе, практическом
значении и вообще житье-бытье. Она
перестала быть частью Транссиба, она
вообще стала ничем – только железной
дорогой местного значения. С этого
момента Кругобайкалка начала новую жизнь,
которой живет и по сей день. Но вместе с
утратой своего прежнего статуса она
стала приобретать совсем другой и в каком-то
смысле вечный статус - она стала
историческим памятником инженерного
искусства начала XX
века.
А
мы сейчас поедем именно по этой тупиковой
части Кругобайкалки. После событий,
случившихся с ней в середине прошлого
века, Кругобайкальской железной дорогой
называется только этот участок.
Поезд
тронулся, когда на часах было уже почти
двенадцать. А кто сказал, что время
отправления одиннадцать, я теперь и не
вспомню. Может, почудилось? Или это
проявился странный феномен
приблизительности расписания движения у
поездов местного значения, с которым мы
еще столкнемся во время поездки?
Итак,
мы едем в туристическом поезде под
названием "Кругобайкальский экспресс".
В вагоне мягкие удобные кресла, две пары
кресел образуют нечто вроде купе со
столиком между ними. У нас удачные места
– со стороны озера и лицом к движению,
смотри на Байкал сколько хочешь, ничьи
головы тебе его не заслоняют. По радио нам
рассказывают про историю строительства и
о том, где у нас будут остановки и что мы
там увидим. Ничего из того, что я
рассказала выше, мы с Верой еще не знаем.
Наши головы почти первозданно чисты, и мы
просто впитываем впечатления и впитываем
более от увиденного, чем от услышанного.
Главное – всё увидеть, постараться
ничего не пропустить, а узнать успеем –
потом, потом. Впечатления подстегивают
узнать больше, они вечный двигатель
знания.
Поезд
будет медленно двигаться между
остановками, предоставляя нам полную
возможность всё рассмотреть. Дорога идет
по узкой береговой полосе, местами
отвоеванной от гор, местами любезно
предоставленной природой. Слева Байкал
от края и до края, справа крутые лесистые
бока сопок или голые скалы. Иногда они
отступают от поезда, мы видим долину
речки, и это значит, что мы едем по
очередному мосту. На
89 километров
дороги у нас уйдет около семи часов
вместе с остановками.
Первая
остановка происходит очень скоро.
Выходим из поезда. Оказывается, у нас есть
экскурсовод – энергичная дама с рупором,
которая всё объясняет и ведёт куда надо,
но я ухожу вперед – не нужно мне рупоров и
сведений, которые из него прозвучат. Я уже
одна здесь, никого больше нет, я вижу
только деревья и траву под ногами. Нет, не
под ногами. Это не та трава, по которой
ходишь и приминаешь не глядя. Через эту
траву идешь, и лучше идти по едва заметным
тропкам, которые тут кто-то проложил,
потому что из этих зарослей не скоро
выберешься, если в них попадешь Не здесь
ли родилась песня со словами "На
дальней станции сойду, трава по пояс"?
Эти
слова словно про меня написаны – про меня
здесь и сейчас, на этой заброшенной
станции. Я иду под звучание этой песни. И
озеро рядом. В мире царит тишина (рупор не
считаем, я его не слышу), на озере штиль.
Озеро спит, дремлет или просто задумалось
о своем, озерном. Природа располагает к
дремоте, потому что небо плотно укрыто
мягкими бесформенными облаками, взглянув
на которые, невольно думаешь: а ведь вот-вот
пойдет дождь. Но дождя пока нет. Вдоль
далекого горизонта проходит узкая
голубая полоса, и непонятно, дальний ли
берег Байкала проступает сквозь туманное
марево, или это сгустились облака.
А
народ тем временем подходит, и уже нельзя
не видеть остатки какого-то строения,
которое теперь выглядит невзрачной
сараюшкой с признаками былого
великолепия, и высокую трубу возле него.
Тут было водоподъемное здание, которому
зачем-то была нужна такая труба.
Это практически всё, что осталось от
станции Хвойной, она же Уланово, которую
упразднили после превращения
Кругобайкалки в тупик. Труба хорошо
сохранилась и выглядит так, будто ее
построили только вчера. Снизу она сложена
из хорошо отесанных ровных камней, а
сверху из кирпичей. Она простоит еще сто
лет, даже не имея никакого применения,
если только кто-нибудь не вздумает ее
разобрать на насущные нужды.
Вторая
остановка тоже не заставляет себя ждать.
Поезд останавливается, проехав по
тоннелю сквозь мыс Шумихинский и оставив
его позади. По поездному радио нам
говорят, что мы пройдем вперед, а обратно
возвращаться не будем – поезд нас
догонит. Перед нами галерея Большая
Шумихинская, вот к ней-то и лежит наш путь,
но прежде надо оглянуться и посмотреть,
что осталось позади. Позади покрытый
лесом мыс, словно в мохнатой шубе, озеро
серого цвета, у которого на линии
горизонта уже нет и намека на берег, небо
с низкими облаками упирается прямо в воду.
Байкал, Байкал, где твоя пронзительная
синева? Куда ты ее от нас спрятал? Неужели
нам не доведется ее увидеть? Молчит
Байкал, дремлет. Но и на том спасибо,
славное море, священный Байкал, что дождя
все-таки нет, хотя вполне мог бы быть, все
условия имеются.
А
рельсы прячутся в траве. Вот что значит
редкое и нерегулярное движение – траве
раздолье, а такая близость и, можно
сказать, тесная дружба природы и
искусственного творения человеческих
рук навевает мысли о чем-то несбыточном
типа всеобщего мира и благоденствия.
Однако
надо идти. Большая Шумихинская галерея –
самая длинная на КБЖД, ее длина
183 метра
. Галерея – это своеобразный тоннель, но
отличается от него тем, что тоннель
прорубают сквозь гору, если обойти ее
никак не получается, галерею же делают на
открытом месте как приложение к горе для
защиты дороги от камнепада. На КБЖД много
галерей, потому что местные скальные
породы не монолитны и чреваты
камнепадами. Большая Шумихинская галерея
в настоящее время не используется, а
дорога проходит ближе к берегу. Зачем
тогда ее строили, да еще такую длинную?
Ответ на этот вопрос скоро будет.
Через
эту галерею нам нужно пройти, чтобы
оказаться на той стороне и пойти дальше.
Но она такая длинная, что другой конец
едва виден слабым намеком. Даже
страшновато шагнуть в эту темноту. Ну, кто
первый, кто самый смелый? У самых несмелых
есть возможность пройти по путям, хотя
это не так интересно. Не могу сказать,
воспользовался ли кто-нибудь этой
возможностью, потому что по галерее шла
очень большая компания. Конечно, неуютно
шагать почти в потемках и не зная, на что
там ступит сейчас твоя нога, но зато в
конце становится так ясно и светло, так
радостно и пышно зеленеет природа в
овальном проеме галереи, что ради такой
картины можно проделать этот путь не один,
а сто один раз. Овал галереи продолговат и
изящен, он заставляет вспомнить про какие-то
слышанные краем уха золотые сечения и
пропорции – что-то совсем не из мира
железнодорожного строительства.
Галерея
выводит нас на оперативный простор.
Открылось широкое пространство с
дугообразной береговой линией, а в
отдалении на берегу виднеется
выразительное творение человеческих рук.
Понятно, что нам туда. При этом нам
приходится пройти по мосту через одну из
тех 300 с лишним речек, что питают Байкал,
но подумаешь – мост, прошли и не заметили.
А
творение рук человеческих – это
подпорная стенка Итальянская. Подпорных
стенок на КБЖД не один десяток, но эта
особенная и является одной из главных
достопримечательностей дороги.
Назначение подпорной стенки – подпирать,
что явствует прямо из названия. Она и
подпирает собой скалу, но скажите, зачем
подпорной стенке, этому сугубо
утилитарному сооружению, иметь арки?
Стенка создана в виде ряда арок и
напоминает нечто итальянское – может
быть, древнеримский акведук, может быть,
еще что-то. Она строилась под
руководством итальянца Луиджи Феррари.
Вероятно, он же ее и проектировал; кому же
еще кроме итальянца захочется воплотить
в Сибири архитектурные формы далекой
Италии?
Когда
я вспоминаю эту стенку и другие увиденные
сооружения Кругобайкалки, я не устаю
удивляться тому, что при жестких сроках
строительства, в невероятно сложных
условиях у людей было желание и
возможность сделать не просто дорогу –
рельсы со шпалами, не просто тоннели и
галереи, не просто мосты и подпирающие
гору стенки – лишь бы крепко и надежно, а
сделать еще и красиво, порой даже с
излишествами, как вот случилось с арками
у этой подпорной стенки. Откуда это
стремление к эстетике в такой казалось бы
совершенно лишенной ее области, как
железнодорожное строительство? Может
быть, тут собрались особые люди? Или ими
руководил неведомый художественный
совет? У меня нет ответа. У меня лишь
удивление и уважение к этим людям, жившим
более ста лет назад и жившим гораздо
труднее, чем мы сейчас.
Кстати,
на строительстве работали также и
иностранные рабочие, в частности,
итальянцы. У них была высокая
квалификация – иных из-за границы
выписывать было незачем -
и приехали они сюда за хорошим
заработком. Подпорную стенку Итальянскую
строил не только итальянец Феррари, но и
его соотечественники, конкретно
вытесавшие все камни, которые лежат в
стене. Понятно, что по всем этим причинам
стенке суждено было получить название
Итальянской.
К
стенке примыкает еще одна галерея с
названием Малая Шумихинская. Она
действительно малая в отличие от
пройденной нами большой, ее видно
насквозь от входа до выхода. В тот момент,
когда я ее рассмотрела и любознательно
прошла от начала до конца и обратно, я
удивилась тому, что рельсы по ней не идут,
они проложены рядом на открытом месте.
Непонятно, зачем ее построили, что за
излишество? На самом деле ничего
удивительного тут нет, и строили ее не зря.
Существующее в настоящий момент
положение вещей отражает сложную историю
Кругобайкалки. Сначала она была
однопутной, какой ее сдали в эксплуатацию
в 1905 году, и путь, естественно, шел через
галерею. Позднее дорогу сделали
двухпутной в рамках общего проекта
строительства второго пути на Транссибе
в 1911-14 годах. Тогда был проложен
недостающий второй путь, который в
галерее не умещался и прошел рядом.
Дорога оставалась двухпутной и тогда,
когда превратилась в тупиковую ветвь, но
в 1962 году на ней случился мощный сель, и
его последствием стала ликвидация
второго пути. Видимо, сель наделал таких
бед, что восстанавливать путь не сочли
нужным. Вот так и стала Кругобайкалка
снова однопутной, а некоторые галереи
нерабочими. По этой же причине нерабочей
стала Большая Шумихинская галерея.
А
вот и наш поезд. Полосатая гусеница не
спеша движется вдоль берега, мелькая
сквозь деревья, приближается, встает
возле Итальянской стенки. Пора по местам.
И снова вагон - слева Байкал, справа сопки.
Поездное радио непрерывно сообщает все
новые и новые сведения, но по правде
говоря, никак не получается делать два
дела сразу – смотреть на Байкал и вникать
в то, что говорит радио. Ясное дело, выбор
с самого начала сделан в пользу Байкала.
Между прочим, некоторые наши попутчики во
время езды сладко спят в своих мягких
креслах, чем вызывают у нас с Верой
несказанное удивление. Стоило
планировать поездку, ехать откуда-то,
чтобы в поезде предаваться сну? Непонятно.
Разве что перед этим пару ночей
занимались чем-то не тем.
Наша
следующая остановка - на 110-м километре в
пади Половинной, где течет река Большая
Половинная и стоит деревня Половинная.
Здесь нет станции, а есть только
остановка, которая называется просто и
без затей – "110-й километр", а вот
название Половинная особенное и
остановка тоже особенная – она самая
продолжительная из всех, что у нас были и
еще будут. Слово "Половинная"
говорит само за себя – здесь ровно
середина современной КБЖД. Мыс севернее
пади тоже называется Половинный, но и
этого мало – через мыс Половинный
проходит самый длинный тоннель на КБЖД и
называется он тоже Половинный. Было бы
странно, если бы такое говорящее название
кто-то из них присвоил себе монопольно.
Наверняка больше нигде в мире название
"Половинный" так часто не
встречается, тут установлен абсолютный
мировой рекорд по его употреблению.
Мы
проехали сквозь мыс Половинный по
одноименному тоннелю, и поезд
остановился. Здесь нам предстоит полтора
часа отдыха – почти вечность. Первым
делом мы с Верой отправляемся на пикник. В
принципе это необязательный пункт
программы, но, заказывая путевку по
Кругобайкалке, мы с ней единогласно
решили испытать всё, что нам может
предоставить поездка, в том числе
всенепременно пикник. При слове "пикник"
мне представляется лесная поляна или
берег реки, раскинутая скатерть, на ней
всякие яства типа бутербродов, а вокруг
на траве в непринужденных позах сидят
пикникеры, то бишь, участники пикника, и
жуют эти самые бутерброды, заодно общаясь
между собой. Нечто подобное мне
представлялось и тут, но пикник в местной
интерпретации оказался совсем иным. Нас
привели к домику вместе с большой группой
немцев, их посадили за длинный стол под
навесом, а нас за короткий стол возле дома
на свежем воздухе. Кроме немцев только мы
с Верой из всего поезда возжелали этого
пикника. Такое начало обещало обычный
обед, коим на поверку пикник и оказался,
но нам понравилось. Нам дали простую
русскую пищу - густой борщ и жареную рыбу
с картофельным пюре, которого положили на
тарелку от души. В дополнение был мягкий
пахучий хлеб, который сам просился в рот.
Всё было вкусно, и мы умяли это с хорошим
аппетитом. Кодовое название "пикник"
обозначает скорее всего тот факт, что
домик не был ни столовой, ни кафе, а просто
домиком, а его хозяйка просто кормила
своих гостей. Это нисколько не умаляет ее
заслуг в деле пропаганды вкусной и
здоровой пищи и в деле утоления аппетита
у пассажиров туристического поезда,
нагулявших его в прогулках по красотам
Кругобайкалки.
В
этом месте у нас с Верой впервые за
поездку разошлись интересы. До сего
момента мы были как сиамские близнецы и
везде ходили вместе, а теперь после обеда
она осталась сидеть за столом в
созерцании окружающего мира, а я поскорее
отправилась осматривать окрестности с
фотоаппаратом наизготовку, намереваясь
запечатлеть всё, что встретится на пути.
Веру я очень хорошо понимаю. Перед нами
лежал мирный деревенский пейзаж с тихой
рекой Половинной. Река, казалось, не течет,
а стоит на месте – ни ряби, ни волн, чистое
ровное зеркало. Как она умудряется быть
такой спокойной в гористой местности в
окружении сопок, это ее большой секрет.
Когда мы обедали, пришли два мальчика,
набрали воды с мостков и ушли. Вода прошла
кругами и снова замерла. В этой тишине и
покое можно сидеть целую вечность, глядя
на недвижную реку, деревья и кусты, на
зеленый луг и сопки, можно забыть всё на
свете, в то числе и себя, раствориться в
воде и воздухе, стать одной из травинок на
берегу. Но меня звало дело, этот зов был
сильнее, и я ушла, хотя и с сожалением.
Народ
с поезда давно разошелся кто куда.
Некоторые гуляли вдоль железнодорожного
пути, но большая часть была на пляже или
возле него. Мыс Половинный, далеко
выступая в воду, образует бухту и сам же
защищает ее с севера от ветра. У бухты
пологий берег, так что пляж налицо. Вот
разве что солнца не хватает, да и тепла не
помешало бы добавить. Впрочем, народ на
эти нехватки не обращает внимания, кое-кто
даже купается.
Через
реку Половинную здесь проложены два
моста. Они стоят рядышком и вызывают
удивление своей абсолютной непохожестью,
словно кто-то специально их поставил так,
чтобы наглядно продемонстрировать - вот,
мол, какие бывают разные мосты. Один мост
трехпролетный с красивыми арочными
пролетами на каменных основаниях, другой
мост являет собой образцовый пример
торжества технократической цивилизации.
Это однопролетный железный мост а-ля
тоннель. Такого рода конструкции видел
всякий, кто ездил по железным дорогам.
Может быть, в нем есть своеобразная
красота строго выверенного инженерного
устройства, но здесь он кажется лишним. Он
никак не вписывается в этот лирический
мягкий пейзаж, он нарушает гармонию этого
места, выглядит грубым инородным телом.
Такой диссонанс на нашем пути случился в
первый раз, он же оказался и последним.
Почему
мостов два и почему они такие разные?
Ответ снова надо искать в истории
строительства дороги. Их строили в разное
время. Железный мост был построен в 1904
году для однопутной дороги, а когда
позднее строили второй путь, пришлось для
него сооружать еще один мост. Почему его
не сделали таким же, как его более старший
собрат, это вопрос к проектировщикам, но
надо сказать им за это спасибо. Два
железных монстра на симпатичной реке
Половинной – это было бы слишком.
Возле
железного моста стоит музейный экспонат
– старый паровоз. Он сверкает свежими
красками, красной и черной, и обставлен
столбиками, как и положено музейному
экспонату. Вместе с мостом они составляют
прекрасный ансамбль. Один без другого
смотрелся бы хуже, так что место для
паровоза выбрано удачно. Паровоз отчасти
примиряет с железным мостом; пусть будет,
ладно уж...
От
моста хорошо видна долина реки с ее
заводями и островками, с покосами и
рядами картошки на огородах. Все
прекрасно, мирная пастораль, но глядя на
эти огороды и десяток домов возле реки,
невольно задаешься вопросом, а как тут
живется людям и почему они тут живут? Изо
дня в день, из месяца в месяц они видят
одно и то же – небольшой кусок земли,
который обступили сопки, все те же лица
соседей, которых знаешь наизусть и про
каждого знаешь всё – когда он встает,
когда ложится, когда ходит в баню, что у
него на ужин. Никакой личной жизни, вся
жизнь общественная. Иногда они ездят в
райцентр Слюдянку по каким-то
надобностям, но жизнь всё равно проходит
здесь. Тихое сонное существование. Можно
здесь пожить месяц-другой, отдохнуть от
суеты, но жить так всегда? Довольны ли они
своей жизнью? Хотят ли другой? Может быть,
просто свыклись, ведь рутина имеет
свойство засасывать.
А
может быть, они смотрят на нас, пассажиров
этого поезда, и думают: каково им жить в
этих шумных суетливых городах, каждый
день видеть сотни людей и не иметь
никакой возможности отдохнуть от них?
У
меня еще есть время пройти дальше – к
тоннелю Чайкинскому, проложенному через
Чайкин утес. Это самый короткий
тоннель на Кругобайкалке, тем не менее он
самый настоящий тоннель, пусть и выглядит
не очень серьезно. Есть немало галерей,
которые будут подлинней, но они остаются
галереями, а это тоннель. Чайкин утес
и мыс Половинный представляют собой
естественные границы этого симпатичного
уютного уголка Кругобайкалки, которое
трудно назвать одним словом – оно и падь
Половинная с рекой, ее долиной и мостами;
оно же деревня Половинная, оно же бухта с
пляжем и вдобавок остановка "110-й
километр". Если будет объявлен конкурс
на его короткое и емкое название, я
предложу Многополовинное. Или нет, это
слишком прозаично. А как насчет Жемчужины
Кругобайкалки?
Вечность
размером в полтора часа закончилась как-то
очень быстро. Еще один перегон, и новая
остановка – комплекс "Киркирейский".
Здесь находится примечательный тоннель,
единый в двух лицах. Если точнее, их два, и
на одном висит
табличка, которая
гласит, что здесь в сентябре 1904 года
произошла стыковка Великого Сибирского
пути и последний костыль забил министр
путей сообщения Хилков. Оказывается,
историческое место. Это старый тоннель, а
рядом находится его брат помоложе.
Строительство первого тоннеля было очень
трудным из-за особо сложных
геологических условий этого места. Его не
раз заваливало, проект строительства на
ходу менялся из-за всё возникающих новых
сложностей, а случившееся однажды
землетрясение почти полностью его
разрушило, так что пришлось всё делать
заново. Дело кончилось тем, что позднее во
время прокладки второго пути рядом
построили новый тоннель, а этот бросили, и
теперь у него осталась лишь роль
свидетеля той исторической стыковки.
Но
остановились мы здесь не только ради
таблички и двух тоннелей. Есть у этого
места одна изюминка – оригинальный
водовод. Здесь с гор течет бурный ручей
Киркирей, и его пришлось укрощать целым
комплексом укротительных мер, в том числе
построить плотину для обеспечения
управляемого стока. Ручей течет с большой
высоты, и его не упрятали в подземную
трубу, а направили лотками и своим
собственным тоннелем над тоннелем
железнодорожным. Простое и оригинальное
решение. Пройдя над тоннелем, вода
стекает по специальному желобу и
устремляется к Байкалу. По желобу вода
течет с бешеной скоростью, и это самое
впечатляющее место на Киркирее. Ух, зол
ручей Киркирей, что его обуздали и
заставили течь по такому неромантичному
сооружению, как желоб. Ну, что такое на
самом деле? Кому-то мосты, а тут тебя
насильно заставили течь по желобу
наподобие тех, по которым льют воду из
колодца для лошадей или верблюдов. Правда,
этот желоб не деревянный, а
железобетонный. Народ толпится вокруг
него и на его фоне интенсивно себя
запечатлевает. А что еще тут делать? Разве
что посмотреть в черноту старого тоннеля,
уважив его сложную историю.
А
место здесь, надо сказать, серьезное и
суровое. Совсем рядом крутые скалы, они
буквально нависают над нами, и всего
пространства тут маленький пятачок,
отвоеванный у гор. Даже наш поезд стоит
впритык к тоннелю, словно желая поскорее
тронуться в путь прочь отсюда.
И день здесь, без того не слишком
светлый, кажется, стал еще темнее то ли от
близких скал, то ли от сгустившихся туч.
Но
мы здесь и не задерживаемся. Теперь поезд
уже без остановок пойдет до самой
Слюдянки, а это еще изрядная часть пути.
Впереди есть, например, красивый виадук
на Ангасолке, но мы там не остановимся.
Как сказала наша руководительница, это
остановка обратного маршрута. Наш поезд
ходит как от Порта Байкал до Иркутска, так
и от Иркутска до Порта Байкал. "Ведь
надо, чтобы и в обратном направлении
туристам было интересно
ездить, - сказала она, - вот остановки и
не совпадают". Хорошее маркетинговое
решение. Вот так заманивают снова
проехать по Кругобайкалке. Мы бы и
проехали, отчего нет, но когда? У нас всё
расписано, а другой случай вряд ли будет.
Да, это решение явно на нас не рассчитано,
и виадук на Ангасолке увидят другие, но не
мы.
Теперь
нам остается только смотреть в окно и
наблюдать разнообразные проявления
местной жизни. Мелькают какие-то строения;
кажется, это научная станция. Стоит
палатка, кто-то намерен тут переночевать.
А вот жилое место под названием
Шарыжалгай. Возле путей впритык к ним
волейбольная площадка, на ней идет игра.
Народу тут очень много; наверно, это самое
людное место на Кругобайкалке, не считая
конечных станций. Но тесно здесь, тесно.
Всё, что отвоевано от гор, используется с
большой интенсивностью. Где-то тут мы
встречаем на станции местный поезд,
который фамильярно и по-дружески
называют Мотаней. Он единственный, кто
связывает население Кругобайкалки с "большой
землей". Ходит он медленно, чтобы не
вызвать обвалов, а тут еще наш поезд
мешает, и приходится пережидать, ведь
путь всего один. Сложная жизнь у
кругобайкальцев, но все равно живут,
упрямые.
А
Байкал, красавец-Байкал умудряется
отразить в своей недвижной поверхности
эти невнятные облака. Дело близится к
вечеру, и он совсем впал в дрему –
никакого движения, полный штиль. Правда,
временами его беспокоят некоторые
пернатые. В одном месте несколько уток
синхронно промчались прочь от берега по
воде, хлопая крыльями, словно бежали
стометровку на чемпионате мира. Взлететь
им почему-то не пришло в голову, и
пробежавшись по воде, они сложили крылья
и поплыли. Может, их спугнула какая-нибудь
шалая лиса, выбежавшая из леса? Версия не
очень правдоподобная, но мне нравится.
В
этот день Вера сказала исторические
слова, что Байкал прекрасен при любой
погоде. Вера молодец, она уже в первый
день всё поняла про Байкал и высказала
это ясно и точно. Авторство этой мысли
навеки остаётся за ней, если только кто-нибудь
не успел сказать то же самое еще раньше,
что было бы совсем неудивительно, потому
что так оно и есть - Байкал прекрасен при
любой погоде. Тихий задумчивый Байкал
сегодняшнего дня совершенно и безусловно
прекрасен. Он нас очаровал сегодня, а
потом будут другие дни, в которые Байкал
будет очаровывать нас снова и снова, хотя
и совсем по-другому.
Между
тем дальний берег Байкала из размытой
полоски постепенно превращается в четкую
линию, а над ней всё явственней выступает
причудливая линия гор. В распадках лежит
густой белый туман, при желании его можно
считать облаками. Дальний берег
приближается к нам, а мы приближаемся к
Слюдянке - конечной станции нашей
сегодняшней поездки.
И
вместе с этим к нам неотвратимо
приближается авантюрная часть нашего
путешествия. Если до Слюдянки у нас была
полная ясность, всё предусмотрено и
рассчитано, то дальше будет некоторая
неопределенность, и мы уже начинаем
подумывать: а что нас там ждет? Но хотя
Слюдянка уже близко, путешествие еще не
закончено, и впечатления не иссякли. Мы
проезжаем вдоль зеленой низменности, где
нет ничего – всё зелено, но пусто. Странно,
почему эта заманчивая зелень никого не
привлекает? Почему на ней не пасутся
тучные стада? Ничего удивительного, ведь
это знаменитые слюдянские болота.
Мы
проезжаем станцию Култук, здесь
Кругобайкалка вливается в Транссиб.
Култук проплывает мимо нас; мы успеваем
увидеть деревянные домики на берегу,
хоботы портовых кранов – и опять ничего
кроме воды, неба и череды гор в синей
дымке. Поезд сделал поворот, и мы теперь
видим западный берег – тот берег, вдоль
которого ехали весь сегодняшний день. Всё,
сейчас будет Слюдянка, и мы там выйдем
навстречу неизвестности.
Слюдянка
– это город на южном берегу Байкала,
транспортный узел. Строители
Кругобайкалки поставили здесь красивую
точку - возвели здание вокзала из белого
местного мрамора, создав единственное в
своем роде сооружение. Больше нигде в
мире нет мраморного вокзала, он на весь
мир один. Я снова не перестаю восхищаться
строителями, которые не поскупились на
труды и возвели не абы что, лишь бы оно
стояло, а создали такое, что до сих пор не
перестает радовать и удивлять.
В
Слюдянке наше путешествие по
Кругобайкалке закончилось. Наш поезд
отправится теперь в Иркутск, но нам с ним
больше не по пути, у нас другие планы.
Кругобайкалка осталась позади, из-за
этого немножечко грустно. Как быстро всё
заканчивается! День прошел как одно
мгновенье. Жаль, что из окна поезда
увидишь далеко не всё. Я завидую тем, кто
прошел или еще пройдет пешком тот путь,
который мы проделали на поезде. Это
сложно, но они, счастливые, увидят гораздо
больше нас. Спасибо поезду, спасибо
Байкалу, и надо непременно вынести
отдельную большую благодарность небесам,
которые во время поездки не пролили на
нас ни капли дождя, хотя легко могли это
сделать. Что ни говори, а все-таки мы
везучие. |
|
