|
|
Оглавление
Пардо
Аранхуэс
Эскориал
Толедо
Сарагоса
Пардо
Королевский
дворец Пардо (не путать с музеем Прадо)
находится в 14 километрах к северу от
Мадрида. Он построен в 16 веке на холме
Пардо посреди обширных королевских
охотничьих угодий и от холма получил
свое название. Поначалу он был просто
охотничьим домиком, если королевские
покои позволено называть домиком, но
постепенно расширялся, перестраивался и
современный вид получил в конце 18 века.
Во времена правления Франко дворец был
его резиденцией, а после его смерти стал
государственным музеем, но музеем не на
все 100 процентов, потому что он теперь
служит резиденцией для особо важных
гостей Испании - например, для глав
государств.
Дворец
ничем выдающимся мне не запомнился. Его
внутреннее устройство несет в себе
противоречивое многослойное содержание.
Тут есть и оттенок старинности, и
недавняя история, и современность, а в
результате мы имеем эклектичное
содержание - всего понемногу и ничего в
особенности.
Показывала
нам его местная служительница. Она
говорила по-испански, а Галина
переводила на русский. Самое старинное,
что в нем есть - это большая коллекция
шпалер, выполненных по эскизам Гойи, чем
музей очень гордится. Эскизы теперь
находятся в музее Прадо. Такого рода
тканые картины до 17 века назывались
шпалерами, а теперь более
употребительно слово "гобелен",
совсем вытеснившее слово "шпалера",
и почему Галина говорила "шпалеры",
я сказать не могу; может быть, существует
какая-то неуловимая разница между
гобеленами и ткаными картинами из Пардо.
Одна из комнат со шпалерами на стенах
служит гостиной для проживающих в Пардо
гостей, и я представила главу какого-нибудь
государства сидящим в кресле, а вокруг
него шпалеры, шпалеры, шпалеры.
Интересно, у него мысли не запутаются от
такого торжественного соседства? Я бы на
его месте боялась случайно задеть эти
исторические реликвии и ходила бы
бочком, бочком так, скромненько...
Впрочем, главы государств, конечно,
смелые люди, их какими-то там шпалерами
не запугать.
Многое
тут осталось от Франко. Это совсем
недавняя история Испании, почти
современность. Мне запомнились спальня
с громадным телевизором, который в те
годы был чудом передовой телевизионной
технической мысли, и большой набор его
форменной одежды, а также кинозал;
вернее, оборудованное под кинозал
небольшое помещение со сценой. При
рассматривании кинозала кто-то произнес
сентенцию, что вот, мол, все диктаторы
почему-то любили кино. Интерьер
помещения далеко выходит за рамки
сугубо утилитарного предназначения -
быть кинозалом, для этого в нем очень
много излишеств - украшения всякие,
скульптуры. Он явно создавался задолго
до появления Франко на свет, когда-то тут,
видимо, был дворцовый театр, и его
создатель не предполагал, что его будут
так странно использовать - для показа
кино.
Во
дворце можно фотографировать, но без
вспышки. Требование снимать без вспышки
очень часто встречается в музеях
Испании, и за его выполнением тщательно
следят. Когда мы вышли в какое-то подобие
внутреннего дворика - в обширный зал под
стеклянной крышей, я прельстилась
открывшимся видом и сфотографировала
его. Неожиданно для меня сработала
вспышка, хотя чего ей вздумалось
срабатывать, ума не приложу - света там
было достаточно, и сопровождающая нас
экскурсовод посмотрела на меня так
укоризненно, так осуждающе сказала "flash", что я почувствовала, как меня
разрывают на части угрызения совести.
Музейные люди - это особый народ, надо
быть им благодарными, что они так истово
и старательно опекают и лелеют
вверенные им исторические богатства.
Перед
дворцом есть небольшой двор с
регулярными посадками и деревьями по
периметру. Вот и все, собственно, что я
могу сказать про Пардо. В интернете я не
нашла ни единого упоминания про этот
исторический памятник Испании; может
быть, надо быть благодарными стечению
обстоятельств, позволившему взглянуть
на это мало изученное туристами место?
В начало
Аранхуэс
Аранхуэс
несравнимо больше представлен в
интернете, чем Пардо. Оно и
неудивительно: он входит во все
туристические маршруты, в которых есть
Мадрид. Странно было бы оказаться в
Мадриде и не заглянуть в Аранхуэс,
который всего-то в часе езды на автобусе,
а на электричке и того меньше. Поэтому
любой поисковик на слово "Аранхуэс"
сто раз выдаст вам бессмертную фразу:
"После завтрака отъезд в Аранхуэс
- летнюю загородную резиденцию
испанских королей. Возвращение из Аранхуэса в Мадрид на пригородном
поезде." – тот самый текст, который
стоял у меня в программе тура "Императорский
Мадрид". Если же вам захочется узнать
про Аранхуэс больше того, что вы
обязательно отправитесь туда после
завтрака, интернет наряду с этим
обещанием расскажет вам раз двести, что
"АРАНХУЭС (Aranjuez), город в Испании, на р.
Тахо, пригород Мадрида. Св. 35 тыс. жителей.
Металлообрабатывающие, фотохимические
и фармацевтические предприятия. Центр
туризма. Бывшая резиденция испанских
королей. Архитектурный памятник 18-19 вв."
Подозрительное единодушие; словно все
двоечники мира сговорились списать
контрольную у одного и того же отличника.
В общем, невзирая на обилие ссылок в
интернете, узнать поподробнее про
Аранхуэс очень непросто. И возникает
резонный вопрос: а нужно ли? Но на этот
вопрос каждому придется ответить
самостоятельно.
А
мы в полном соответствии со всеми
программами всех туроператоров на свете
сразу после завтрака сели в автобус и
через час были в Аранхуэсе возле
Королевского дворца и парков, которые
его окружают. Не знаю даже, что в данном
случае предпочтительнее – дворец с его
интерьерами или парки. До открытия
дворца был час, и мы потратили его с
исключительной пользой – гуляя по
ближайшему регулярному парку. Парк
ухожен, живописен, весь в цветах. Правда,
увидеть его во всем великолепии нам не
пришлось. Посреди парка находится
громадная чаша со скульптурой, и чаше по
логике вещей надо быть заполненной
водой, но там нет ни капли. Воображение
дорисовывает струи фонтана, золотых
рыбок, подплывающих к краю чаши, ему
только дай волю. Но воды в парке и без
того достаточно: вдоль него тянется
водоем непонятного происхождения –
может быть, та самая
река Тахо, на которой стоит город?
Вода стекает в водоем через ровный
пологий явно искусственный спуск, и на
нем обосновалась большая колония гусей.
Судя по всему, гуси чувствуют себя тут
очень комфортно.
В
два других прилегающих парка сходить не
удалось, потому что время истекло, нас
ждал дворец. Запустили нас во дворец и
оставили там одних; то есть, не совсем
одних, а под присмотром служителей и
всяческих стрелок-указателей, которые
на каждом шагу повелевали: иди сюда, а
туда не ходи. Экскурсии тут не
предусмотрено, и я не могу сказать,
хорошо это или плохо. Интерьеры как
таковые можно смотреть и без объяснений,
если относиться к ним как к набору
мебели, украшений, портьер и всего
прочего, что там есть. Видимо, так оно и
предполагается, дело лишь в том, что я
ничегошеньки не запомнила из этих
интерьеров, хотя осталось общее
впечатление "обыкновенной"
королевской роскоши, да одна комната
поразила своей оригинальностью: вся она
от пола до потолка была сплошной фарфор.
В обычных комнатах стены чем-то обиты
или расписаны, а тут вся "роспись" –
фарфоровая лепка в китайском стиле,
словно ты оказался в фарфоровой вазе,
только в такой вазе, у которой вся
красота внутри. Впечатляет. Но
назначение комнаты осталось непонятным;
может быть, ее единственная функция –
удивлять? Или чаи в ней распивать из
китайских – непременно китайских! –
фарфоровых чашек?
Цельного
впечатления дворец не производит. Много
воды утекло с тех времен, когда в нем
жили короли, и дух той поры не сохранился.
Интерьеры разбавлены тематическими
экспозициями – например, экспозицией
вееров и военной одежды прошлых веков.
А
жизнь во дворце когда-то кипела.
Строительство началось в 16 "золотом"
веке при Филиппе II,
но он скоро отвлекся на монастырь в
Эскориале, все силы свои положил на него,
и дворец был закончен только в 18 веке при
Филиппе V.
Как и все уважающие себя королевские
дворцы, он имеет форму буквы П, но здесь
сверху над буквой П стоит еще одна буква
П поменьше и в результате получается
более сложная конфигурация. Он много раз
горел, а пожары, как известно, немало
способствуют украшенью – городов ли,
дворцов ли. Сейчас это здание в два этажа
приглушенного кремово-розового цвета
представляет собой цельный
архитектурный ансамбль, хотя и
скучноватый на вид. Нижняя сторона
нижней буквы П, как водится, огорожена
решеткой, а внутри буквы П пусто – голый
двор-плац. Все парки находятся по другую
сторону дворца, а тут ни кустика, ни
фонтанчика – точно так же, как и у
Королевского дворца в Мадриде. И отчего
так?
Если
верить Фейхтвангеру, именно здесь
писалась известная картина Гойи "Карл
IV с
семьей", где испанский король Карл IV
и его надменная супруга предстают в
окружении своего многочисленного
семейства. Картина сейчас находится в
Прадо, она единственная в своем роде, и
интерес к ней подогревается историей ее
создания, рассказанной Фейхтвангером
между делом среди разных перипетий
сюжета в книге "Гойя, или тяжкий путь
познания".
После
Аранхуэса наша группа разделилась на
две неравные части: большая часть
отправилась на автобусе в дальнейшее
путешествие, а меньшая часть, в том числе
и я, вернулась в Мадрид на электричке.
Ничто не мешало мне тут задержаться,
дойти до дальних парков и вообще
посмотреть, что за город такой –
Аранхуэс, но горячего интереса он не
возбудил, а в Мадриде меня ждали зоопарк,
парк Ретиро и многое другое. Одним
словом, я сразу же, как и все остальные,
направилась на станцию и на ближайшей
электричке уехала в Мадрид.
В начало
Эскориал
Всякий,
кто едет по трассе из Мадрида в Эскориал,
в какой-то момент замечает впереди слева
почти на горизонте большой одинокий
крест, возвышающийся на фоне гор. Он
хорошо виден с дороги, хотя расстояние
до тех гор немаленькое, и это наводит на
мысль о величине креста. Большой должен
быть крест, и повод для его установки
должен быть тоже существенный…
Под
крестом на большой глубине находится
усыпальница тех, кто погиб в гражданской
войне как с той, так и с другой стороны,
всего около 40 тысяч человек. Там же
захоронен и Франко. В той войне немало
добровольцев из Советского Союза
воевало на стороне республиканцев, и
может быть, кто-то из наших
соотечественников тоже лежит под этим
крестом.
Отношение
испанцев к этому мемориалу сложное, и я
не берусь глубоко обсуждать эту тему.
Одно бесспорно – мемориал существует и
напоминает о том, что было. Место
называется Долина Павших. А крест имеет
высоту 150 метров.
Эскориал
– это городок в 50 километрах к северо-западу
от Мадрида, а известен он тем, что в нем
находится знаменитый старинный
монастырь, называемый по городку тоже
Эскориалом, а официально - монастырем
святого Лаврентия (Сан Лоренцо).
Несчастный раннехристианский мученик
Лаврентий был сожжен римлянами на
жаровне-решетке, за что получил статус
святого и свой собственный день в году. И
однажды именно в этот день испанской
армии удалось одержать победу над
французами в битве во Фландрии, и святой
Лаврентий разделил
эту заслугу с победителями. К этому
добавились еще кое-какие обстоятельства,
из-за чего постройка монастыря в честь
святого Лаврентия стала неизбежной.
Победа
произошла в 1557 году, в ту пору Испания
переживала свой золотой век, была самым
могущественным государством Европы, а
правил ею набожный король Филипп II.
Невзирая на набожность, характер он имел
твердый, королевский, что совсем нелишне,
когда управляешь чуть ли не половиной
мира. Его отец Карл V
хвалился, что в его империи никогда не
заходит солнце, и вся эта империя
досталась в наследство Филиппу.
Мысль
о монастыре завладела им настолько
сильно, что он сам выбрал для него место,
вникал во все подробности строительства
и даже наблюдал за ним с близлежащей
скалы, которую для него специально
обработали, чтобы он мог там удобно
сидеть, а потом стали называть Троном
Филиппа II. Этот Трон сохранился до сих
пор; что такое для камня какие-то пять
веков?
Монастырь
хотя и называется монастырем, но по
замыслу Филиппа II
он стал еще и королевской резиденцией.
Две такие плохо совместимые "в одном
флаконе" функции удалось совместить
благодаря набожности Филиппа, который
хотел, чтобы монастырь строился как "дворец
для бога и келья для короля". В плане
он прямоугольный, внешний прямоугольник
разделен внутренними постройками на
более мелкие прямоугольники, отчего в
форме монастыря находят сходство с
перевернутой вверх ножками решеткой-жаровней,
ставшей орудием пытки и смерти святого
Лаврентия. Собственно королевская
резиденция примыкает к монастырю,
размер у нее меньше, чем у основного
прямоугольника, поэтому ее еще называют
ручкой жаровни.
Строительство
продолжалось 20 лет. Это не так уж долго,
учитывая технологии тех времен и
сравнивая со сроками строительства
других монастырей и храмов. В результате
получилось то, что ЮНЕСКО включила в
список памятников всемирного значения,
а испанцы считают восьмым чудом света.
Восьмым
или не восьмым, но когда идешь вдоль
нескончаемой стены монастыря, стены
высокой и совершенно плоской, безо
всяких украшений и выступов, хотя и с
множеством окон, успеваешь проникнуться
величием сооружения, которое она
представляет. Поворачиваешь за угол – а
там большое пространство-плац, идешь
дальше и наконец видишь в далекой
середине другой стены вход внутрь. Вот
тут-то и начинается главное – то, что за
стенами, и тогда про стены уже забываешь.
Первое,
что видишь, пройдя за ворота – это
небольшой прямоугольный двор и фасад
собора на другой стороне от входа. Двор
называется двориком Королей, потому что
на фасаде собора стоят шесть
ветхозаветных царей, морально
помогавших Филиппу II
в его нелегком деле управления
королевством. Собор – главное строение
монастыря, его купол хорошо виден из-за
стен и сильно оживляет пейзаж. Внутри он
строг и аскетичен, и это та аскетичность,
которая выглядит органичной и не
вызывает возражений. В монастыре же он
стоит, не где-нибудь.
В
храме меня удивили колонны, каких я не
видела нигде и никогда. Громадные по
ширине прямоугольные столбы-столпы
словно захватили все пространство храма,
и места в нем почти не осталось.
Впечатление усугубляется тем, что над
боковыми нефами колонны переходят в
основательные арки и таким образом
соединяются с боковыми стенами. Сделано
как будто для того, чтобы держать на себе
по меньшей мере всю небесную твердь.
Может быть, именно из-за этих больших
колонн, которые съедают пространство,
собор не выглядит слишком большим и
кажется соразмерным человеку. Правда, он
и без того не входит в список
претендентов на звание самых больших
соборов мира, хотя по величине купола он
занимает второе место после собора
святого Петра в Ватикане.
Под
алтарем собора находится Пантеон
испанских королей начиная с отца
Филиппа II
– короля Карла V.
Еще при строительстве монастыря
подразумевалось, что сюда будут
перенесены его останки, а потом тут же
стали хоронить и других королей. Таким
образом, Эскориал выполнял и выполняет
сейчас еще одну важную функцию – служит
усыпальницей испанских королей и
королев.
Чтобы
попасть в пантеон, мы спустились по
длинной лестнице и оказались в
помещении круглой формы в окружении
абсолютно одинаковых гробниц в
абсолютно одинаковых нишах. Гробницы
можно различить только по именам тех,
кто в них захоронен. Лежащим тут королям
и королевам нет причин обижаться на
потомков своих подданных, всех чтут в
равной мере, никто не имеет в этом склепе
преимуществ. Из королев здесь лежат
только те, кто родил ребенка мужского
пола, то бишь, наследника престола.
Интерьер выполнен в стиле барокко в двух
основных цветах – зеленом цвете камня и
желтом цвете золота, помещение выглядит
торжественно-гармонично и ни в коем
случае не мрачно. Даже и думать о смерти
тут не приходит в голову, настолько все
тут обезличенно и благопристойно.
Все
ниши уже заняты и даже те две ниши, в
которых гробницы пока без имен. В них
пока никто не лежит, но уже известно, кто
ляжет. Существует определенная
технология подготовки останков для
захоронения в гробницах, и согласно этой
технологии после смерти может пройти не
один десяток лет, пока останки будут
готовы к этому важному событию.
Помимо
пантеона королей здесь еще есть Пантеон
инфант, особ королевской крови, которым
королями быть не пришлось. Этот пантеон
занимает несколько помещений со строгим
оформлением в классическом стиле,
гробницы в нем скромнее королевских –
все белые и тоже унифицированные, так
что различить, кто где лежит, можно
только по надписям и гербам, висящим на
стене. Некоторые гробницы почему-то
собраны в пучок цилиндрической формы, а
почему – нам осталось неизвестным.
Здесь
есть одна гробница, выбивающаяся из
монотонности: на ней, положив голову на
каменную подушку, спит каменный рыцарь в
доспехах. Он придерживает руками меч,
положенный на него сверху, но меч ему
больше не нужен, он уже не проснется.
Почему-то так по-особому отмечена
гробница незаконнорожденного сына
одного из королей в то время так все
законные дети королей лежат в продукции
поточного производства. Воображение
может нарисовать романтическую картину
особой любви короля к своему "неправильному"
сыну или о его особых заслугах, что менее
романтично, а как было на самом деле,
наверно, могут рассказать историки.
Монотонность
пантеона разбавляют белые, как и
гробницы, скульптуры. Скульптуры
вопреки ожиданию вполне индифферентны к
окружающему, они не похожи на ангелов, не
изображают скорби, и что они тут делают
кроме того, что просто стоят, сказать
затруднительно. Не для украшения же они
тут поставлены. Или для украшения?
Наверно, все-таки для украшения или как
безмолвные сторожа в общем стиле этого
каменного царства. Мне понравилась
спокойная и даже в каком-то смысле
деловитая обстановка пантеона. Никакого
надрыва, дело житейское; да и все они
давно уже на небесах в райских кущах, о
чем скорбеть?
Личные
королевские покои находятся на северной
стороне "ручки жаровни", которая
примыкает к восточной части собора – со
стороны алтаря. Они не то чтобы скромны (с
чем их сравнивать?), но комнаты невелики
и, поскольку выходят на север, в них
темновато. Когда мы ходили по Эскориалу,
все вокруг было залито солнцем,
радовалось теплу и свету и составляло
разительный контраст с комнатами короля.
Он мог сам выбирать место для своих
комнат, и если выбрал северную сторону,
значит, так ему было надо. Самое главное,
что его волновало – это близость к
церкви и алтарю. Он устроил все так, что
мог присутствовать на службе, не выходя
из своей комнаты, если не мог по какой-то
причине пойти в церковь. Хорошо, что ни
говори, быть королем и самому устраивать
свои удобства.
Не
могу сказать за короля, но мне очень
приятно было посмотреть из открытых
окон на окрестности и увидеть стену
монастыря с угловой башней, четкие
узоры подстриженной зелени под окнами.
Вид из королевской резиденции
открывается прекрасный: видно далеко
окрест, вдали горы в голубой дымке, все
залито светом, в самом воздухе разлиты
тишина, спокойствие и безмятежность.
Правда, король вряд ли мог быть
безмятежным, имея на руках такое большое
хозяйство – чуть ли не половину мира, но
тишину и уединение он себе обеспечил с
гарантией.
В
королевских покоях я обратила внимание
на окна. В рамы с частыми решетками
вставлены непрозрачные стекла; то есть,
не то чтобы непрозрачные, но такого
несовременного качества, что через них
ничего не видно. Я спросила Галину, не с
тех ли времен сохранились эти стекла,
она сказала, что да, с тех. Уж не знаю,
действительно ли стекла сохранились с 16
века, это все-таки не скала, но они вносят
свою немаленькую лепту в ощущение
настоящести того, что видишь. Легко
поверить, что перед тобой не муляжи, не
подделка, а действительно все
сохранилось так, как было при Филиппе II. Видимо, сохранению этой
обстановки способствовало то, что его
потомки-короли не очень-то любили тут
бывать, а для случаев, когда все-таки
надо тут находиться, сделали себе
пристройку, где все устроили по своему
собственному королевскому вкусу, не
трогая маленьких и неудобных комнат
Филиппа II.
Филипп II
жил здесь охотно и подолгу и тем самым
заложил традицию, по которой каждый
король должен был непременно пожить в
Эскориале хотя бы месяц в году, хотелось
им этого или не хотелось, и они старались
обставить отбывание этой повинности с
максимально возможным в этом месте
удобством.
Помимо
личных комнат во дворце короля есть
большие залы, обставленные и украшенные
как подобает королевским апартаментам,
но опять же без пышности и излишеств,
хотя это вопрос - что считать
излишеством… В одном месте меня
поразили двери; вернее, не только двери,
но все обрамление дверей – деревянное
сооружение с резьбой, захватившее
большое пространство над дверным
проемом и по его бокам. Явное излишество
для такой утилитарной вещи, как дверь, но
вот поди ж ты, прямо этакий храм имени
Двери… И оригинально, и впечатляет. К
тому же недорого – дерево всего лишь,
так что украшение можно считать
скромным, но вопрос об излишестве
остается открытым.
Это
одно из многих впечатлений от Эскориала.
Он вообще весь выглядит живым, в нем все
дышит, и в этом его главное отличие от
Аранхуэса да и от Пардо тоже. Даже
странно, как мог сохраниться дух столь
давней эпохи, но как-то смог.
Очень
быстро мы по нему прошли; жаль, что у нас
было так мало времени. Эта вечная
нехватка времени - просто какой-то бич
организованного туризма. Будь моя воля,
я бы провела тут все время, потраченное
на Пардо и Аранхуэс. Сильно пожалела я и
о том, что ничего не прочитала про
Эскориал до поездки. Тогда я увидела и
запомнила бы гораздо больше. Но откуда
мне было знать, что это такая жемчужина?
Мое невежество в этом вопросе было, увы,
бездонным.
Под
конец мы вернулись во дворик Королей,
откуда начали свой путь по Эскориалу, и
по каменной лестнице поднялись в
библиотеку. Без ее описания рассказ об
Эскориале будет неполным. Библиотека
выглядит очень внушительно. Она
представляет собой длинный зал с
книжными шкафами вдоль стен, в которых
стоят корешками внутрь (такая тут
особенность) старинные книги, а в
середине зала находится большой глобус.
Полукруглый потолок зала (плафон)
расписан, окна с одной стороны смотрят
во дворик Королей, а с другой – во
внешний мир, на площадь перед главным
входом в Эскориал, потому что находится
она в самой стене над входом. Стены
монастыря здесь не просто стены, а
здания или точнее одно большое здание с
внешней стеной, которая по
совместительству еще и стена-граница
монастыря.
Собрание
библиотеки содержит около 40 тысяч томов,
относящихся к векам с 5 по 17, и по своему
содержанию она уступает только
библиотеке Ватикана. Разумеется, то
помещение, которое нам показали, - это
далеко не вся библиотека, в нем хранится
лишь часть книг. Галина уверила нас на
чей-то любознательный вопрос, что тут
"настоящие" книги, а не их копии, но
меня, маловерную, что-то берут сомнения.
Все книги такой давности бесценны, и
всякое уважающее себя государство
хранит их под семью замками в хранилищах
со специальной температурой и
влажностью, чтобы, не дай бог, с ними
ничего не случилось, а тут толпы
туристов и окна, открытые настежь. Какая
может быть сохранность? Что-то тут не
сходится. Но открытые окна – штука
хорошая, и я должным образом это оценила,
когда фотографировала дворик Королей и
фасад собора из окна библиотеки.
Надеюсь все-таки, что в том зале, который
нам показали, хранятся не подлинники
старинных книг, а их копии.
Библиотека
– последнее, что нам довелось увидеть в
Эскориале. Мы спустились по той же
лестнице, по которой поднимались, и
вышли за его стены. Каменные ступени
лестницы настолько явственно выдают
свой древний возраст, что я подумала: а
ведь по этим же самым ступеням шагал
Филипп II, и дух его шагов, может быть, где-то
тут еще витает. У меня нет пиетета перед
монархами, и в данном случае Филипп
просто обозначает своим именем дух
старины, который овевает тут каждого,
кто ступает по этим коридорам, лестницам,
залам.
Вот
мы уже и за стенами. Быстро пролетело
время. Теперь можно оглядеться и
посмотреть на то, что некогда было
увидеть, когда мы целеустремленно шли в
Эскориал. По углам длинных стен
монастыря стоят башенки, узнаваемые уже
башенки с острыми шпилями на кубическом
основании – то самое самобытно
национальное, что чуточку сохранилось в
Мадриде, а здесь горделиво и безо всякой
конкуренции царит над стенами. Не могу
сказать, что эти башенки поражают
красотой или какой-то особой
изысканностью и оригинальностью, вовсе
нет, но они нравятся мне как визитная
карточка Испании в определенный период
ее истории, как один из вариантов
разнообразия мира.
И
наконец немного статистики.
Прямоугольник Эскориала имеет размеры
208 на 162 метра. Кроме того, кто-то
любознательный и педантичный подсчитал,
что в нем 15 галерей, 16 внутренних
двориков, 13 часовен, 300 келий, 86 лестниц, 9
башен, 9 органов, 2673 окна, 1200 дверей и
огромная коллекция картин (более 1600). Из
этого впечатляющего количества я
выглянула в 7-8 окон, прошла по 5-6
лестницам, посмотрела внимательно на 3-4
картины… Одним словом, я ничегошеньки
тут не успела увидеть. Чтобы хорошо
изучить Эскориал, надо либо поступить
сюда на работу, либо стать в нем монахом.
Часть Эскориала и посейчас занимает
действующий монастырь, так что
последний вариант не так уж безнадежен
для какой-то доли населения планеты. А я
с большим сожалением покинула этот
удивительный островок старины, хорошо
понимая, что вряд ли еще когда-нибудь
сюда вернусь.
В начало
Толедо
Толедо
не показывает тебе сразу все свои
сокровища, а словно бы нехотя откроет
сначала одно, потом другое, и вдруг,
когда ничего уже не ожидаешь, рассыплет
перед тобой всю сокровищницу – бери, все
твое, мне ничего для тебя не жалко...
Сначала
я увидела ворота, увидела из окна
автобуса, когда мы проезжали мимо. Я
подумала: почему мы не остановились?
Ворота великолепные, соблазнительно
старые – из серии "теперь так не
делают", а Галина сказала только, что
сейчас через них уже не ездят, есть для
этого другие ворота. Увы, деловитый
автобус ехал и ехал себе, закручиваясь
по спирали и поднимаясь все выше, и чем
дальше он ехал, тем интереснее
становился вид из окна, но он никак не
хотел остановиться. Ну, что это такое в
самом деле? Куда мы едем? А
фотографировать кто за нас будет эту
красоту? "Подождите, - сказала Галина, -
все еще впереди".
Наконец
автобус остановился. Все вышли и сказали:
"Ах!" Сказали кто вслух, а кто про
себя, но это сказанное хором "ах"
явственно прозвучало и осталось
растворенным в воздухе. Город Толедо
лежал перед нами как на ладони в ярком
свете жаркого солнечного дня и был этот
город словно сошедшим с какой-то
картинки или воплощением давнего сна,
такого сна, который не помнишь, но знаешь,
что он когда-то был.
Спасибо
природе, она рядом со скалистым плато, на
котором стоит Толедо, поставила еще одну
скалу. Вот на ней мы и стояли, любуясь
открывшейся картиной. Спасибо также и
тем заботливым людям, которые провели
сюда дорогу и сделали смотровую
площадку. Но площадка - это простая
обыденная реальность в отличие от
Толедо, который раскинулся перед нами
во всех подробностях – с домами,
деревьями, соборами и архитектурной
доминантой – замком Алькасар на самой
высокой точке города, но все равно
словно игрушечный, не настоящий какой-то,
слишком необычный для настоящего.
Неужели мы скоро в него войдем и станем
его частью? Нереально, словно войти в
свой сон.
Город
Толедо своим возрастом заткнет за пояс
многие и многие города мира. Его
упоминает в 193 году до н.э. древнеримский
историк Тит Ливий. Он вместе со всей
Испанией пережил все перипетии ее
сложной истории, знал власть римлян,
вестготов, арабов и в конце концов стал
испанским, внеся немалую лепту в
движение Реконкисты. Во все времена он
был столицей, культурным и религиозным
центром, в нем долгое время бок о бок
жили арабы, евреи и христианские предки
нынешних испанцев, их культуры
плавились в одном котле и успешно
смешивались, отчего здесь появился,
например, такой живописный
архитектурный стиль, как мудехар,
взявший очень много от мавританского.
Плато,
на котором стоит Толедо, по глубокому
ущелью огибает петлей вездесущая
река Тахо, которая успела побывать в
Аранхуэсе, а теперь оказалась в Толедо.
Лучшего места для города-крепости
трудно было придумать в те стародавние
времена, когда каждый город не мог не
быть крепостью. Плато невелико по
размерам – всего километр на полтора, и
может быть, именно по этой причине в 1561
году король Филипп II
перенес столицу в Мадрид. В то время
надобность в городах-крепостях уже
отпала, а расти вширь городу было некуда.
Я так толком и не поняла, где находится
неисторическая современная часть
города. Мы так проехали в старый город,
что нового города просто не заметили.
Может, его и нет? А если он все-таки где-то
скромно существует, он никак не мешает
старому городу красоваться без помех с
пониманием своей важности и
исключительности, ведь ЮНЕСКО признала
его городом-музеем.
Странные
вещи творит с памятью этот город. Мы
проехали по спирали обратно, где-то
сошли с автобуса и как-то шли, но вижу я
себя сразу у Кафедрального собора. Я
стою, задрав голову, и краем уха слушаю
рассказ Галины. Искушенный в
архитектуре взгляд, наверно, найдет в
соборе элементы разных стилей, а я вижу
только готику. Несимметричный фасад с
высоченной остро торчащей в небо башней,
готическая арка
главного входа, множество украшений…
Архитектурно собор гораздо богаче, чем
большинство храмов Мадрида.
Перед
собором небольшая площадь, она что-то
обещает – то ли в прошлом, то ли в
будущем. Сейчас она безлюдна, только
наша группа стоит возле собора да
продавец сувениров расположился на
другой стороне, но ее легко представить
заполненной народом, который собрался
тут в праздник или просто в выходной
повеселиться, а может, поторговать, а
может быть, и то, и другое вместе.
Собор
- это вторая архитектурная доминанта
города. Со смотровой площадки взгляд
после Алькасара сразу обращается к ней.
Внутри собор показался мне огромным, но
сильно не впечатлил, хотя там много
всякой красоты и шедевральности. Он
помимо своего прямого назначения еще и
музей, и это накладывает свой отпечаток.
Внутри у него то ли для музейных нужд, то
ли по логике внутреннего устройства
сделаны какие-то стены-загородки, и
получилось нечто вроде коммунальной
квартиры с местами общего пользования.
Есть отдельно ризница, где выставлены
картины, есть хоры, где тоже есть на что
посмотреть и в частности на улыбающуюся
мадонну с ребенком на руках; большая это
редкость – улыбающаяся от полноты жизни
мадонна; есть просто скучные серые стены
непонятного назначения прямо посреди
собора, поэтому цельного впечатления он
на меня не произвел. Запомнились
деревянные скамьи для верующих, богато
украшенные резьбой, которые как бы и не
совсем скамьи, а подпорки хитроумной
конструкции, на которые можно было
опереться и сделать вид, что стоишь, как
и полагалось во время службы, а на самом
деле почти сидишь. Очень интересна
дарохранительница – готически высокая,
вся устремленная вверх, кружевная и
настолько хрупкая на вид, что, кажется,
задень ее кончиком пальца – и она
рассыплется как домик из костяшек
домино. Но нет, ее в особо торжественные
религиозные праздники даже выносят на
улицу, чтобы пронести в какой-нибудь
процессии, и ничего, выдерживает.
Видимо,
мне не удалось до конца проникнуться
важностью этого собора. Времени слишком
мало, а информация всякого рода,
зрительная и словесная, сыплется как из
рога изобилия на мою неподготовленную
голову. Что поделаешь, невозможно знать
все на свете, хотя жаль. После собора мы
идем дальше сложным маршрутом по
восхитительно старинным узким улочкам.
Здесь все старинное безо всякой примеси
современности, не зря же город-музей.
Когда Галина даст нам свободный часик,
чтобы погулять по городу, я вернусь к
собору и по пути все время буду
оглядываться назад, чтобы запомнить,
куда надо сворачивать, чтобы вернуться
обратно. Заблудиться в хитросплетениях
этих улочек не просто, а очень просто. Я
бы с радостью в них заблудилась, будь у
меня побольше времени, но увы, его
нехватка, бич организованного туризма,
по-прежнему с нами.
Мы
зашли в церковь Санто Томе; точнее, не в
церковь, а в погребальную часовню
некоего графа Оргаса, которая примыкает
к церкви. А зашли мы туда ради картины
Эль Греко "Погребение графа Оргаса",
которая считается шедевром. Этот граф
был особо благочестив, часто делал дары
церкви, и легенда гласит, что на его
похоронах с неба спустились двое святых
и собственноручно его погребли. Картину
на тему его погребения заказал некий
священник, но получил он не совсем то,
что ему хотелось, потому что он
наверняка не предполагал, что Эль Греко
напишет именно такую картину, какую он
написал.
Да,
при первом же взгляде на нее я решила для
себя, что это действительно шедевр. Ее
композиция нарушает все мыслимые и
немыслимые композиционные законы, но в
результате получилось то, что действует
неотразимо как выстрел снайпера.
Картина резко разделена на две части. В
нижней части изображено земное:
погребение графа Оргаса, а в верхней –
небесные события по этому поводу с
участием ангела, помогающего душе
усопшего прибыть в мир иной пред очи
отца небесного. Самое удивительное –
это граница между верхней и нижней
частями: она состоит из лиц толедских
дворян, пришедших на похороны; то есть,
не только лиц, они вроде бы стоят, но так
тесно стоят, что сливаются в единую
массу, у которой различны только лица. Да
вообще-то так стоять и невозможно, но
художнику все позволительно. Не для
стояния он их тут поместил.
Неблагодарное
это дело – описывать картину, ее надо
видеть. Она поразила меня как ничто
другое в этом городе. Эль Греко -
удивительный художник, его ни с кем не
спутаешь. Он не пришелся ко двору
Филиппу II именно из-за особой манеры письма,
был изгнан с его глаз, и после этого до
самой смерти жил в Толедо, где наоборот
пришелся очень ко двору, долго и успешно
творил, так что толедцы с полным правом
могут считать его своим. Его картины
рассыпаны в Толедо по разным местам,
многие хранятся в ризнице Кафедрального
собора, в городе есть его музей.
Самое
последнее, что мы посетили – это
еврейскую синагогу Санта Мария ла
Бланка. Ее называют еврейской синагогой,
наверно, по инерции, ведь она давно уже
не действующий храм и давно не синагога,
потому что успела побывать христианским
храмом после того, как в 15 веке евреев
изгнали из Испании и в том числе из
Толедо, где они долгое время жили
большой общиной. С той поры в городе
сохранилось только две синагоги. Каким
образом синагогу сделали христианским
храмом, я сказать не могу, но
христианского в ее интерьере не видно,
так что по сути она и в самом деле
осталась синагогой. Подковообразные
арки колонн, сложная вязь узора на
стенах – все выдает в ней
нехристианское происхождение.
Впечатление она производит, но
неизвестно, каких безымянных мастеров
за это благодарить, откуда они прибыли, в
какой стране научились своему искусству.
Говорят, что тут видно персидское и
византийское влияние, но мне об этом
судить сложно.
Толедо
с давних веков славился мастерами
оружейного дела. Здесь делали клинки
дамасской стали, при этом украшали
кинжалы и сабли орнаментом, отчего они
становились не только грозным оружием,
но и произведением искусства. Искусство
работы со сталью сохранилось до сей поры,
здесь делают холодное оружие хорошей
закалки с черной эмалью и инкрустацией
золотом, серебром и медью и другие
изделия из металла – ножи, блюда и вазы с
богатым орнаментом, различные украшения.
В Толедо множество лавок и магазинов,
специализирующихся на продажах
художественных изделий из металла.
Иногда в магазинах сидят мастера и что-то
делают прямо на ваших глазах, так что и
непонятно на самом деле, что же это такое
– магазин в мастерской или мастерская в
магазине. У кого есть интерес к такого
рода изделиям, лучше всего
удовлетворить его прямо здесь, где выбор
максимально большой. В Мадриде я видела
сувенирный магазин, где есть толедские
изделия из металла, но там выбор меньше.
На всякий случай сообщаю, что магазин
находится напротив музея Прадо на Paseo del Prado.
От
Кафедрального собора до синагоги мы
проделали путь примерно в половину
длины Толедо, и он вел нас все дальше от
центра города, все ближе к его окраине, и
вместе с этим заканчивалось отведенное
нам время. После еврейской синагоги
программа оказалась исчерпанной, и мы
теперь идем по направлению к автобусу,
зная, что во столько-то уезжать.
Напоследок Галина еще показывает нам
монастырь Сан Хуан де лос Рейес,
вставший основательной громадой на
нашем пути из города. У монастыря есть
церковь, не особо архитектурно
замечательная, но она смотрит фасадом на
улицу, а на фасаде что-то такое висит
металлическое ровными рядами. Странно и
непонятно, на украшение не похоже.
Оказывается, это цепи и кандалы узников-христиан,
освобожденных из мавританского плена во
времена отвоевания у мавров различных
городов и крепостей Испании. Последнее
такое событие случилось в 1492 году, это
было взятие Гранады, и этим
ознаменовалась окончательная победа
Реконкисты. Я зауважала и эту церковь,
и людей, которые сделали такую необычную
зарубку для памяти об этом событии.
Галина сказала, что раньше цепей тут
было больше, и интересно, куда же они
подевались? Жаль, если со временем они
вообще исчезнут с фасада.
Ну,
вот и все! Мы уже на краю города. Можно по
пути еще схватить что-то взглядом, но все
равно это уже остатки… Вот и массивный
старый мост святого Мартина, а за ним нас
ждет автобус, символ неизбежности
прощания с Толедо. Растянуть бы как-нибудь
время… хотя бы тем, что задержаться на
мосту, посмотреть, как течет река Тахо,
какой отсюда открывается вид, но все
равно рано или поздно кончается и мост. В
автобус заходить не хочется, все медлят
и смотрят на ту сторону реки, где остался
Толедо. Солнце клонится к закату, день
подходит к концу, а там по-прежнему стоит
чудный странный город, оставшийся в
воспоминаниях урывками, как прерванный
сон, частица давно ушедшего времени, к
которому удалось прикоснуться на одно
мгновение.
В
начало
Сарагоса
Дорога
из Мадрида в Сарагосу проходит по
скучной холмистой равнине, на которой
почти ничего нет кроме редких кустиков,
не способных даже закрыть собой склоны
холмов. Глазу остановиться не на чем, вот
разве что черные силуэты быков слегка
разнообразят вид из окна автобуса. Этих
быков когда-то поставили для размещения
рекламы, потом рекламу по ряду причин
убрали, а быков решили не убирать и
правильно сделали. Без них даже в окно
выглядывать было бы незачем. Такая вот
местность в континентальной части
Испании, о чем может и не догадываться
типичный курортник, который
целенаправленно прибывает из аэропорта
прямо в свой отель с видом на море и
зелеными пальмами под окном.
Наш
десант сначала высадился возле
внушительного вида замка-крепости с
зубчатыми башнями, как и полагается
замкам. У него сохранился даже ров,
правда, заросший травой, а кое-где и
деревьями. Галина сочла нужным показать
нам этот замок, но, к сожалению, только
снаружи. Надо отдать ей должное: она
никогда ничего не комкала, везде
рассказывала по возможности подробно о
том, что мы видим, давала нам время на
самостоятельный обход-осмотр каждой
достопримечательности в рамках его
общего лимита, который, увы, часто был
очень мал по объективным причинам. Как
оказалось, я приняла за замок-крепость
мавританский дворец 11 века Альхаферию, бывшую резиденцию мавританских
королей, который после изгнания арабов-мавров
поработал дворцом католических королей,
зданием суда инквизиции, со временем
пришел в упадок, но сейчас восстановлен
и снаружи имеет вполне благополучный
вид. Жаль, что нам не удалось побывать
внутри. Это одна из главных
достопримечательностей Сарагосы и
единственный крупный памятник
мавританского стиля на севере Испании.
После
Альхаферии наш десант был высажен прямо
возле храма богоматери Пилар. Сарагоса
более всего известна и даже знаменита
именно этим храмом. Когда-то апостол
Иаков сидел на берегу реки Эбро, и вдруг
ему явилась богородица на огненном
облаке. Облако выткалось в столб,
богородица, стоя на столбе, то ли
пообщалась с Иаковом, то ли просто перед
ним постояла, а если уж такое случилось,
то на этом месте обязательно нужно
построить храм. Его построили и назвали
Nuestra Senora del Pilar. Pilar
в переводе с испанского означает столб,
колонна, так что по-простому его можно
называть храмом богоматери на столбе.
Храм
Пилар - это центральная точка старого
города. На его месте сначала стояла
часовня, затем был выстроен храм,
который разрушили мавры. После
отвоевания Сарагосы у мавров храм
построили заново, и теперь мы видим
здание в основном 17 века, хотя оно
достраивалось и позднее. Он построен в
стиле барокко – приятное разнообразие с
несколько поднадоевшей готикой, но это
барокко умеренное, как бы сказала я со
своей дилетантской точки зрения. В нем
нет пышности, вычурности, стены просты и
даже простоваты, а вся барочность
сосредоточилась вверху – в четырех
башнях по краям базилики и в множестве
куполов между ними. На купола я обратила
внимание еще издалека, когда мы ехали по
мосту через реку, собор тогда предстал
в окне автобуса во всей своей красе.
Купола покрыты яркой разноцветной
черепицей, из которой сложился клетчато-полосатый
узор, что необычно и смотрится очень
нарядно. Мне эта цветная черепица на
куполах чрезвычайно понравилась и я вот
думаю теперь: уж не по той ли самой
причине понравилась, по которой дикари
приходят в восторг от разноцветных
стекляшек? Как бы то ни было, но вид
собора она сильно оживляет.
Собор
сравнительно небольшой и внутри не
производит впечатления громадности, что
на меня всегда влияет благотворно. Его
можно объять взглядом. Интерьер
я бы
назвала благородным, в нем все красиво и
без излишеств. В полукруглые окна сверху
льется свет. Но самое главное его
содержание, ради чего он построен – это
богоматерь Пилар на столбе, а точнее ее
небольшая статуэтка на столбе,
всевозможно украшенная и стоящая в
капелле посреди собора, которая словно
храм в храме сооружена вокруг статуэтки
и столба. Столб, разумеется, не огненный,
а каменный. Место огненного столба
апостол Иаков, видимо, запомнил навеки и
указал его строителям храма, и каменный
столб стоит точно на том месте, а все
остальное сделано вокруг него, в том
числе и храм. Можно изменить,
переместить, убрать что угодно, в том
числе и стены собора, но нельзя
переместить столб.
В
ту капеллу, где стоит богоматерь Пилар, я
заходить не стала. Мне показалось, что
незачем беспокоить своим праздным
любопытством верующих, которые молча
сидят на скамьях и которым я могу
помешать в их созерцании богоматери,
молитвах и чем они еще тут занимаются.
Туристов тут бывает много, и если каждый
будет праздно торчать перед статуей,
верующим от нее ничего не достанется.
Собственно говоря, мою любознательность
устроил взгляд снаружи. На богоматерь
надета конической формы юбочка - очень
примечательная подробность ее облика.
Впрочем, на богоматерь или на столб под
ней, я толком и не поняла, но неважно;
важно то, что при взгляде на богоматерь
юбочка бросается в глаза чуть ли не
первой. Таких юбочек у нее несколько
сотен, и их периодически меняют.
Столб
изнутри капеллы разглядеть нельзя, не
говоря уже о том, чтобы к нему
прикоснуться, но снаружи есть такое
местечко, где его специально открыли,
чтобы желающие могли его видеть и при
желании войти в более тесный контакт. Я к
нему прикоснулась; было бы странно
оказаться совсем рядом и не отметить как-то
для себя это событие. От множества
прикосновений столб поистерся, и на нем
уже есть ямка, легко ощутимая пальцами.
Пожалуй, этак можно протереть его до
того, что верхняя часть упадет. Чтобы он
истирался равномерно, столб иногда
поворачивают вокруг оси, что не
возбраняется, поскольку его
местоположение от этого не меняется.
Около
места прикосновения к столбу легко
различить верующих и неверующих.
Неверующий коснется столба и идет
дальше, а верующий не просто коснется, а
постоит в таком положении, предавшись
каким-то мыслям. Некоторые даже целуют
этот кусок столба, что понять совершенно
невозможно. Целовать место, которого
касаются сотни рук... непостижимо.
Мой
атеистический ум тут вообще
отказывается постигать психологию
верующих. Крохотная статуэтка и столбик
завораживают их чем-то так, что они не
видят, насколько странна и похожа на
игрушку их святыня. Что общего у этого
столбика с огненным столпом, на котором
явилась богоматерь? Вот Колумб стоит на
столбе, так это столб, это я понимаю. На
него смотришь снизу вверх, а тут... Я могу
с некоторым напрягом понять, что не в
размере тут дело, что это всего лишь
символ, но все равно душа верующего для
меня – большие потемки. Пусть простят
меня поклонники этой католической
святыни, что я не прониклась их
чувствами.
Богоматерь
Пилар чтят во всем испаноязычном
католическом мире. В соборе висят флаги
латиноамериканских стран, присланные
сюда в знак ее почитания и уважения. Эти
флаги убедили меня в значимости
богоматери Пилар больше, чем верующие,
сидящие в полутьме перед статуэткой, и
верующие, целующие захватанный
множеством рук столб. Таким косвенным
опосредованным путем я все-таки
прониклась к ней некоторым уважением
невзирая на странные атрибуты ее образа.
Собор
тоже этому помог. Хотя он открыт для всех
и никто не следит за теми, кто тут ходит-бродит,
в нем спокойно и тихо. Приятно, что тут не
запрещено фотографировать, к тебе никто
не подбегает с безумными глазами,
готовый испепелить за это, и я сделала
несколько снимков. Когда я
фотографировала флаги, какая-то женщина,
которой нужно было пройти, пережидала,
пока я закончу, и на лице у нее было
извиняющееся выражение из-за того, что
она чуть не помешала. Мне в свою очередь
стало неловко из-за этого, тем более, что
она мне совсем не мешала. Мелкий, но
показательный штрих. Храм не для бога, а
для людей.
В
соборе красивый резной алтарь –
последняя точка в облике этого храма,
который остался в моей памяти как
хорошее достойное место как для бога,
так и для людей.
Храм
богоматери Пилар одной стороной выходит
на набережную полноводной реки Эбро, а
другой – на большую длинную площадь,
которая тоже называется Пилар (Plaza
del
Pilar).
На площади на одной линии с собором
стоят два старинных здания-дворца,
которые составляют достойную компанию
храму Пилар, не затмевая его. На фасаде
одного из них выведено "Expo
2008" и приведена химическая формула
воды – такое вот сочетание старины и
современности. Сарагоса ждет у себя
всемирную выставку "Экспо-2008",
которая пройдет под девизом "Вода для
развития без ущерба для природной среды".
Сарагоса вообще любительница
устраивать у себя всякие выставки, и они
в ней то и дело проходят.
В
ансамбль площади Пилар еще входит собор
святого Сальвадора (San Salvador), но до него
мы не дошли, увидев только башню стиля
барокко, которую никак невозможно не
увидеть из-за ее высоты. Перед башней
стоит памятник Гойе и не просто так
стоит, как в других городах, а по очень
уважительной причине: Гойя здесь
родился и здесь начал творить, в том
числе расписал часть сводов храма Пилар.
Памятник сравнительно недавний, Гойя
непринужденно стоит на возвышении, а
неподалеку на отдельных постаментах
расположились мах и маха – герои его
многих картин.
Другая
сторона площади Пилар ничем не
примечательна. Даже более того – вдоль
нее стоят как часовые странные черные
столбы, за которыми строения как-то
сникают и теряются, поэтому к столбам
лучше вообще повернуться спиной, чтобы
не мешали взгляду и восприятию, и все
внимание обратить туда, где красуется
храм Пилар и все остальное.
За
столбами в одном из домов есть
магазинчик сувениров, и в нем
неисчислимое количество богоматерей
Пилар вместе со столбиком и юбочкой, по
которой богоматерь легко распознать.
Святыня святыней, а сувениры сувенирами
– тоже в своем роде святое. Большей
профанации образа богоматери Пилар
трудно придумать. На месте верующих я бы
ни за что такой сувенир не купила. На
своем месте я сделала то же самое.
И
последнее, что можно отметить – парочку
современных львов, грозно озирающих
окрестности у одного из мостов через
Эбро неподалеку от храма Пилар. Стоят
они в горделивых воинственных позах на
высоких столбах-постаментах, и мост явно
принадлежит им. Странно, что об этом
никто не догадывается, прохожие ходят
себе туда-сюда и не обращают на них
никакого внимания.
Будь
у нас побольше времени, неплохо было бы
погулять по старому городу, который
сравнительно невелик и компактен. Можно
было бы сделать свои открытия, увидеть
другие старинные дворцы, которых в
Сарагосе около двухсот. Но хотя мы были
только в двух точках города и кроме этих
двух мест все прочее осталось большим
белым пятном на карте, у меня нет
ощущения, что я чего-то не увидела, не
успела, нет и сожалений кроме
единственного – жаль, что мы не увидели
изнутри дворец Альмахерия. Я спокойно
попрощалась с Сарагосой и даже не нахожу
в себе желания снова побывать в ней.
Почему так, мне неведомо.
В
начало
|
|
