|
|
Предисловие
Шестаково
– Слободской – Киров. Сколько раз я
проделала этот путь - не сосчитать! В 1960-е
годы, когда жила в Шестакове и училась в
Шестаковской школе, поездки в Киров были
редкими, и каждая становилась событием.
В 70-е я приезжала домой на студенческие
каникулы и возвращалась обратно в свой
большой город этим же неизменным путем.
В 80-е я привозила детей на лето к бабушке
и сама проводила там отпуск. А потом был
большой перерыв. В Шестакове не осталось
живых связей, которые потому и живые, что
зовут туда и их зов трудно не услышать.
Хотя
кое-какие связи всё-таки были. Меня там кое-кто
еще помнил, а вдобавок
директором школы был мой однокашник.
Однажды в телефонном разговоре он
удивился, что я так давно не бывала в
Шестакове, и сказал: "Это непорядок.
Давай-ка приезжай!" И я поехала. Иногда
нужен совсем небольшой толчок, чтобы
тронуться с места.
В
рассказе
отразились впечатления от всех моих
поездок по этому маршруту, есть
рассуждения по разным поводам и даже
исторические экскурсы, но больше всего,
конечно, впечатлений от последней
поездки. Никогда до этого я так
внимательно не вглядывалась ни в
Слободской, ни в Киров. Как-то так
получается, что самые близкие и родные
места меньше всего удостаиваешь своим
вниманием. Той поездкой я исправила этот
недостаток.
Шестаково
Когда
в ветреный летний день стоишь посреди
села Шестакова на высоком холме и над
тобой с запада на восток транзитом идут
облака, можно долго смотреть на них,
провожать взглядом и думать о том, куда
они направляются и где прольются дождем
или рассеются без следа. Пройдя над
Шестаковом, они поплывут над крутым
увалом, отразятся в ленивой воде старицы,
взглянут на реку Вятку, которая отсюда
едва угадывается тонкой серебристой
полоской за ближним лесом. Потом они
уйдут за реку, за дальний темный лес,
который тянется до горизонта, и их
дальнейшая судьбу тебе уже не
проследить. Жизнь облаков вряд ли так
длинна, чтобы они могли добраться хотя
бы до Урала, но ветер, ими управляющий,
упорно гонит их куда-то, не обращая
внимания на старинное село, которое
живет своей жизнью под этим северным
небом.
Село
свободно раскинулось во все стороны от
своего главного центрального холма - во
все стороны, кроме восточной. Если вы
пойдете вслед за облаками, на краю увала
вам откроется широкий простор в
половину горизонта, от которого
захватит дух, и может быть, вы даже
чуточку позавидуете местным жителям,
которым этот простор доступен в любое
время, стоит только пройти по тропе
вдоль увала и подняться на его самую
высокую точку. Местная история знает
случаи, когда люди уезжали куда-нибудь
далеко с твердым намерением в том далеке
обосноваться, но те лучезарные края были
всем хороши, только не было там того
ощущения свободы и простора, который
давал этот вид с увала, и они
возвращались сюда насовсем, хотя жизнь
тут назвать легкой и безоблачной никак
нельзя.
Внизу
под увалом сквозь густые деревья можно
кое-где разглядеть старицу. Когда-то
Вятка текла у подножья холма, но со
временем изменила русло и, оставив селу
свою старицу, ушла за лес, и теперь до нее
шагать и шагать, если у тебя есть к ней
какое-нибудь дело – например,
искупаться или рыбки половить.
Шестаково
за свою долгую историю перевидало
немало. В далекие времена оно имело
статус города, который утратило в начале
19 века. В годы советской власти оно
побывало районным центром, и этот статус
тоже утратило после укрупнения районов.
В советские времена в разгар борьбы с
религией была разрушена самая красивая
из двух его церквей, а во второй сделали
клуб, который в ней остается и по сей
день. Правда, жизнь в клубе едва теплится,
и если раньше в нем по крайней мере
каждый день показывали кино, то теперь,
во времена тотального распространения
телевидения, надобность в клубных
показах отпала, и сейчас у шестаковских
жителей почти нет поводов собираться
вместе.
Последние
десятилетия глобальных изменений не
могли пройти мимо Шестакова, изменив
многое в его жизни и привычках. Бойкое
автобусное сообщение с райцентром
городом Слободским сменилось одним
утренним и одним вечерним рейсами да еще
парой транзитных, проходящих через
Шестаково в дальние уголки Слободского
района. Куда пропали желающие ездить в
райцентр по всяким надобностям? Где
книжный и хозяйственный магазины? Где
магазин, именовавшийся сельмагом, где
продавалось все, что надобно сельскому
жителю? Их сменил один захудалый магазин
со скудным и случайным набором товаров,
зато на углу Колхозной и Советской улиц,
главных улиц Шестакова, днем
располагаются коробейники, образовав
крохотный вещевой рынок, некое подобие
всех вещевых рынков на просторах
российских городов и весей. Они на что-то
надеются здесь, хотя покупательная
способность местных жителей невелика.
Да,
хиреет Шестаково, хиреет, его лучшие
времена позади. Хотя... хотя как
посмотреть. На его окраине выросла вышка
для сотовой связи, но говорят, что
сотовикам тут делать нечего из-за полной
телефонизации всего села и его
окрестностей. В центре среди невзрачных
серых домов то тут, то там вдруг увидишь
новенький с иголочки каменный дом-красавец.
Вдобавок странным и непостижимым
образом село разрастается вширь, и там,
где когда-то были поля, появились новые
улицы. Вот только кто в них живет и как
живет, если в построенной лет пятнадцать
назад новой средней школе выпуск едва ли
составляет 20 человек? Видно, немного
здесь рождается детей, а вдобавок
шестаковцы не отличаются излишним
местным патриотизмом, и у кого есть
такая возможность, отправляют своих
детей учиться в Слободской, чтобы их
чада имели больше шансов получше
устроиться в этой жизни. На шестаковскую
школу почему-то надежды не возлагаются,
хотя во времена оные из нее выходили
ученики с таким багажом знаний, который
многим позволял поступать в лучшие вузы
страны.
Что
остается неизменным под этим
неприветливым северным небом, так это
природа. Зеленый - главный цвет лета на
этой не избалованной яркими красками
земле. Буйная зелень заполняет все
закоулки, на окраинных улицах мягко
стелется под ногами травой, по которой
мало ходят и почти никогда не ездят. Если
увидишь дом, к самым окнам которого
подступили деревья и кусты, заключив его
в тесные объятия, можешь быть твердо
уверенным, что тут никто не живет.
Природа торжествует, и легко понять,
глядя на такой дом, что случись людям
оставить это место, лет через 50 уже никто
не найдет здесь и следа пребывания
человека.
Но
какое раздолье в Шестакове рыбакам и
охотникам! Рыба в Вятке еще не
перевелась, дичи в лесу пока хватает.
Местные охотники сажают на лесных
полянах овес, чтобы привадить медведя, и
можно послушать их байки, как осторожный
медведь долго кружил вокруг поляны,
принюхиваясь к запахам, а потом вышел на
открытое место, поверив глупому глухарю,
который преспокойно разгуливал по полю,
и тут его сразил выстрел охотника,
ждавшего в засаде. Демонстрируемая при
этом шкура медведя сообщает, что и не
байка это вовсе, а самая что ни на есть
настоящая правда.
Случалось
зимой в морозы, что в село по ночам
захаживали волки и задирали
неосторожных собак, что было совершенно
невозможно лет тридцать назад, когда
Шестаково еще окружало множество
деревень. Там, где отступает человек,
природа наступает, и права в этом, как
права во всем.
Оказавшись
неведомым образом посреди Шестакова,
чтобы лицезреть облака, поедем мы отсюда
на обычном рейсовом автобусе, а для
этого к восьми утра придем на автобусную
остановку напротив клуба-церкви. Сюда
сходятся все пути, и если не один, так
другой автобус нас обязательно возьмет,
а едут они все в Слободской. Туда же
лежит и наш путь. Если вы настроены
романтически, то можете на прощанье
пройти мимо церкви на увал и, стоя на его
крутом краю, посмотреть на широкую
равнину, где едва видное
маленькими точками пасется стадо коров.
Отсюда вы еще раз увидите реку Вятку, но
это не последняя наша встреча, мы с ней
снова встретимся в Слободском.
В
80-е годы из Слободского в Шестаково
дошла асфальтовая дорога. Прокладывали
ее дальше на север – к городу Нагорску, и
заодно сделали трехкилометровое
ответвление к Шестакову. Сейчас эти три
километра сильно разбиты, а починить,
видимо, некому и не на что. Но пока дорога
еще держится, хотя порой автобус ощутимо
подпрыгивает на ухабах.
На
всем пути мы не увидим ни одной деревни,
которые когда-то были нанизаны на
шестаковский тракт как бусины на нитку.
Лишь в одном месте вас сильно удивит
одиноко стоящий добротный кирпичный
двухэтажный дом явно старинной
постройки. Откуда он тут взялся, кто его
построил и когда? Почему он тут один-одинешенек?
Специалист по архитектуре вам скажет, не
задумавшись, что это купеческий дом
рубежа 19-20 веков, а старожилы этих мест
почему-то считают, что тут жил барин. Как
бы то ни было, а дом этот стоит здесь
испокон веку, и не всегда он был в
одиночестве. Эти же старожилы вам скажут,
что не так давно тут была деревня
Мишкины. Была она и в те стародавние
времена, когда тут на бойком
шестаковском тракте решил обосноваться
неизвестный купец, от которого остался
этот дом. Дом добротный и может
простоять еще сто лет, да только кому он
теперь тут нужен?
В
начало
Слободской
Больше
по пути в Слободской вам не встретится
ничего примечательного, и вот уже вы
въезжаете на пыльную улицу Шестаковскую,
которой с этой стороны начинается
Слободской, и если вам не надо ехать
дальше, вы сойдете в центре и сразу
погрузитесь в атмосферу старинного
провинциального городка, который живет
спокойно и безамбиционно, ничего не
сносит и не перестраивает, спокойно
пользуется тем, что осталось с давних
времен, а потому немало сохранил от
своей старины. Кто-то называет этот
город вятским Суздалем, но комплимент ли
это, сказать затруднительно. На месте
слобожан я бы не стала настаивать на
сходстве с Суздалем, потому что как бы ни
был хорош Суздаль, а город Слободской
хорош сам по себе – для тех, кто ценит
прелесть таких маленьких тихих
старинных малоэтажных российских
городков.
Недавно
город отметил свое 500-летие. Солидный
возраст, что ни говори, но если мода на
"устаревание" городов не пройдет,
он вполне может "состариться" еще
лет на четыреста и в 2018 году отметить
сразу свое 900-летие. Говорят, что к этому
есть определенные основания –
письменные источники, то-се... Но пусть об
этом судят историки, а мы вышли из
автобуса в центре, стоим на обширной
площади и смотрим на высокую колокольню,
которая первая завладела нашим
вниманием. У нее нет здесь соперниц,
могущих столь же явно на него
претендовать, она тут единственная
доминанта и полностью царит над
площадью. Но мы не будем смотреть на нее
бесконечно, и когда отведем взгляд, то
увидим немало интересного, хотя и не
столь впечатляющего. Площадь имеет
четкую прямоугольную форму и со всех
сторон окружена старинными зданиями, а
возле одного из них, бывшего гостиного
двора, долгое время работавшего
кинотеатром с названием "Космос",
стоит на белом постаменте белый Ленин с
типичным взмахом руки - стоит себе и
никому не мешает. Правда, эстетическое
чувство при взгляде на скульптуру может
несколько пострадать, ее создавал явно
не гений. Еще один Ленин, тоже белый,
стоит среди деревьев в другом месте - у
административного здания, и тоже никому
не мешает. Мало политизированные
слобожане не обращают на них особого
внимания, как, видимо, не обращали
внимания и в советские годы.
Если
слобожане назначают друг другу встречу
"в центре", это означает, что
встреча назначена на этой площади, и
хотя она весьма обширна и на одном ее
конце плохо видно, что делается на
другом, они легко находят друг друга -
такое у этой площади замечательное
свойство.
Пройдем
от площади по улице Советской в том
направлении, куда ушел наш автобус, и
если будем внимательны, то на одном
странном облупленном здании
неопределенной формы, скромно стоящем в
тени деревьев, увидим мемориальную
доску, которая гласит, что "в этой
церкви в 1880 году был крещен Гриневский
Александр Степанович (писатель А.Грин)".
Кто не знает Александра Грина и самую
известную его романтическую повесть "Алые
паруса"? В 60-е годы прошлого века был
культ алых парусов, немало девочек
грезили о капитане Грее, а в газете "Комсомольская
правда", например, целая страница
имела название "Алый парус" и
предназначалась самым молодым
комсомольцам – школьникам старшим
классов. Фильм с мужественно-красивым
Василием Лановым и очаровательной
Анастасией Вертинской покорил всех, и
про алые паруса в ту пору знали даже те,
кто не удосужился прочитать повесть. Что
касается мемориальной доски, то она,
наверно, и не подозревает, что несет в
себе двойную информацию: о том, что тут
был крещен будущий писатель Александр
Грин, и о том, что это здание когда-то
было церковью. Глядя на него, вы вряд ли
об этом догадались бы, потому что ее
купола давным-давно снесены, а вывеска
на стене сообщает, что тут находится
детская музыкальная школа, и вам тоже в
этом не помощник. Проходящие мимо
слобожане все как один упорно
придерживаются версии, что это
музыкальная школа и была тут всегда
испокон веку, так что мемориальная доска
единственная знает, как тут обстояли
дела в старые незапамятные времена. Но
как бы то ни было, а Слободской помнит о
своем знаменитом земляке, хотя он, едва
встав на ноги, поспешил уехать из этого
маленького унылого провинциального
городка, каким он был в конце XIX
века, и более никогда сюда не
возвращался.
Параллельно
Советской улице идет улица Ленина,
вторая главная улица Слободского, и мы
на нее обязательно придем, ведь надо же
нам увидеть бывший и, возможно, будущий
Христорождественский женский монастырь.
Сейчас это не монастырь, хотя от
монастыря многое сохранилось, в том
числе кирпичная стена, которая с одной
стороны выглядит посвежее, а с другой
очень и очень стара, местами выщерблена
и вообще сильно запущена. С той стороны,
где стена посвежее, находится пожарная
часть, и колокольня монастыря,
утратившая как явное излишество свою
коническую верхнюю часть и потерявшая
вместе с ней изрядную долю своей высоты,
с давних пор проходит под кодовым
названием "пожарная каланча".
Многие поколения слобожан иными
пожарные каланчи и не представляют.
Церковь монастыря уже функционирует
невзирая на то, что на ее куполе все еще
вольготно чувствуют себя
многочисленные кудрявые кусты. Более
всего внушает оптимизм нарядная угловая
башенка монастырской стены. Она одна
находится в полном порядке в этом сильно
запущенном местечке, которое тем не
менее таит в себе необъяснимую прелесть.
Странно все-таки, если подумать, что
монастырь находился в самом центре
города. Как же монашкам удавалось
избегать мирских соблазнов, если они
были буквально рядом, прямо за стенами
монастыря?
Идя
к монастырю, мы мимоходом заметим на
одном из зданий табличку, которая
гласит, что в этом доме во время
войны находился эвакогоспиталь номер
такой-то. Город в войну жил теми же
заботами, что и вся страна.
По
улице Советской мы прогулялись, по улице
Ленина тоже, и это не заняло много
времени - обе улицы не так уж длинны - и
что теперь? А теперь мы вернемся на
главную площадь города, названия
которой мы так и не удосужились узнать (а
может, у этой площади и нет названия?).
Ансамбль главной площади настолько
законченный, что не возникает вопроса, а
что там, за колокольней? Но мы как очень
любознательные путешественники этот
вопрос зададим и для ответа на него
заглянем туда – пересечем площадь,
пройдем мимо церкви, которая теперь
краеведческий музей, и... и окажемся в
другом мире. Где там главные улицы и
площади, где торговля и прочая городская
суета, где автомобили и прохожие? Про них
сразу же забыто, а мы стоим на широкой
поросшей травой улице с некоторыми
намеками на асфальт и кроме нас тут
практически никого нет. Перед нами стоит
в обрамлении побеленной ограды и
привольно разросшихся деревьев белая
церковь с бирюзовыми куполами, о
существовании которой мы еще пять минут
назад и не подозревали, а вокруг
идиллическая пастораль. Где мы, в каком
веке оказались? Уж не перенесла ли нас
машина времени в век 19-й? На улице стоят
солидные каменные и полукаменные
мещанско-купеческие дома, о веке 21-м
напомнят разве что антенны на крышах да
электрические провода... Чудный
заповедник времени былого, получившийся
не специально, а просто так, по обычному
течению жизни. Странно лишь то, что улица
носит имя революционера Володарского,
потому что оно меньше всего подходит
этой патриархальной улице. Для нее более
органичным было бы имя какого-нибудь
купца, вот хотя бы слободского купца
Анфилатова - выдающейся личности, про
которую помнят до сих пор, хотя с его
смерти прошло почти 200 лет.
Зайдем
за ограду церкви, спокойно посидим на
скамейке посреди зелени и цветов и
неожиданно обнаружим, что отсюда хорошо
видна та самая колокольня, которую мы
первой увидели, сойдя с автобуса. Мы про
нее уже успели забыть, очарованные вновь
увиденным. Все здесь близко, все рядом, и
если вы вновь хотите окунуться в
городскую жизнь и ее суету, далеко вам
идти не надо. Но только обратно идти
отсюда как-то и не хочется, хотя пора,
пора. Нам надо ехать дальше, путешествие
еще не закончено. Вот только что-то мы
еще забыли здесь сделать... Нет, вовсе не
забыли, мы помним об этом все время,
только недосуг было, а теперь мы пойдем
наконец на набережную, это совсем рядом,
и поздороваемся с Вяткой. Правда, мы не
прощались, но поздороваться лишний раз
не зазорно. Вот она, Вятка, хорошо
обозреваемая с крутого берега, где стоит
Слободской. Города всегда строят на
крутых берегах рек... Ну, здравствуй,
голубушка! Мы тебя обогнали, пока ты
петляла по лесам и лугам, неси свои воды
дальше, а мы вновь встретимся с тобой уже
в городе Кирове, куда лежит наша путь-дорога.
И
теперь уже впрямь пора. Идем на
автостанцию, и последнее, на чем
задержится наше внимание, будет
мемориальный комплекс, посвященный 100-летию
В.И.Ленина. Много воды утекло с той поры,
как вся страна под руководством КПСС
дружно и с размахом отмечала его вековой
юбилей и ставила по всем городам и весям
подобные мемориалы. Сколько их уцелело с
той поры? Сколько снесли в раже
сокрушения всего и вся в бурные
перестроечные и постперестроечные годы?
А вот в Слободском этот мемориал уцелел,
и это вызывает уважение, потому что наша
история заключается не только в старых
храмах и монастырях, но и в этом тоже. Лет
через триста и то, и другое станет
одинаково глубокой стариной, и если
тогда в Слободском будут проводиться
экскурсии, обязательно найдется
праздный турист, который любознательно
спросит, а что было раньше построено –
монастырь или этот мемориал, и
экскурсовод терпеливо объяснит, что
монастырь несколько старше, на какие-нибудь
сто-двести лет. Да и какая тогда будет
разница? Время все уравнивает, такое у
него универсальное свойство.
Кстати
говоря, эстетическое чувство от этого
мемориального комплекса нисколько не
страдает в отличие от вида белого Ленина
на площади, и это тоже говорит в пользу
его сохранения. Пусть будет. Будем
надеяться, что слобожан не покинет
мудрость и этот памятник эпохи
останется в сохранности еще на долгие
годы.
Автобусная
станция в Слободском – это старое
непритязательное одноэтажное здание и
площадь, где стоят автобусы. Станция
стоит на этом месте испокон веку, но если
вы не были тут десяток-другой лет, то
можете ее и не узнать. Что-то с ней
странное произошло, какая-то она сирота
теперь... Куда подевалось бесконечное
людское мельтешение и очереди к кассам?
Где автобусы, то и дело подъезжающие и
отъезжающие? Что случилось с местным
людом - они все дружно стали домоседами?
На автостанции пусто, перед кассой ни
одного человека. Да, пожалуй, ни одно
место в Слободском так явственно не
показывает, что в стране очень многое
изменилось; в лучшую сторону или худшую
– это отдельный вопрос, но факт, что
изменилось.
Ну,
а мы купим билеты в Киров, сказав
кассирше в окошечке два кодовых слова
"до гостиницы", и она нас прекрасно
поймет. Что это означает, мы узнаем в
Кирове, если среди нас есть такие, кто
этого еще не знает.
В
начало
Киров
С
легким сожалением оставив позади
Слободской, мы
едем в Киров. Еще не так давно вдоль всей
трассы Слободской-Киров стояли дряхлые
березы. Говорят, что они были посажены
еще при Екатерине. Теперь их нет, их
длинный век пришел к концу. В поселке
Вахруши наше внимание ненадолго
задержится на готическом строении с
высокой башней, но выходить из автобуса
ради него мы не будем.
Эта
трасса далеко не так пустынна, как
дорога из Шестакова в Слободской.
Деревни здесь не исчезли, что
неудивительно, ведь тут дает о себе
знать благодатная близость к областному
центру.
Когда
справа в окне автобуса появится
красивая церковь села Макарье, каждый,
кто не в первый раз едет этим маршрутом,
уже знает, что до Кирова рукой подать.
Собственно говоря, теперь Макарье
входит в городскую черту, но все-таки
настоящий Киров начинается за Вяткой.
Привет, Вятка, вот мы и встретились снова!
Как и возле Слободского, она неторопливо
течет, обтекая песчаные отмели, а на ее
крутом левом берегу стоит город Киров, и
уже видны дома на набережной и телевышка
- самое высокое городское сооружение. От
Слободского до Кирова Вятка в своих
прихотливых извивах поменяла крутой
берег – если возле Слободского он был
правый, то здесь левый.
Мы
проедем по мосту, оставив позади себя
Макарье с его красивой церковью и
слободу Дымково, где зародилась
знаменитая вятская дымковская игрушка,
и скоро въедем на улицу Ленина. Прежде
чем направиться на автостанцию автобус
остановится в центре, и мы здесь сойдем.
В
эпоху разнообразных перемен, которые не
так давно пережила страна, случился
период переименований, когда
переименовывали всё и вся – от улиц до
городов, и почти все значимые города на
российских просторах вновь приобрели
свои исторические названия... почти все,
потому что город Киров этого избежал,
кажется, единственный, и это ставит его в
некое особое положение, а в чем
заключается эта особость, сразу и не
скажешь. Может быть, пройдя по его улицам
и площадям, всматриваясь в вывески и
дома, глядя на прохожих, мы что-то поймем
в этом, а может, и ничего не поймем.
Город
Киров переименовывался дважды. Сначала
он был Хлыновым, потом Вяткой, а в 1934 году
после убийства Кирова получил его имя.
Сергей Миронович Костриков родился
вовсе не в городе Вятке, а в городе
Уржуме Вятской губернии, и в Вятке бывал
разве что проездом, но деятелю такого
масштаба приличествовал также и город
определенного масштаба, так что именно
областной центр Вятка стала Кировом и
пребывает им по сей день. Когда по стране
прошла волна переименований, широкая
российская общественность некоторое
время пребывала в полной уверенности,
что вместе с Калининым, Свердловском,
Куйбышевым и многими другими городами
Киров тоже сменил название и стал Вяткой,
и даже дикторы центрального телевидения
порой говорили "Вятка" вместо "Киров"
пока их не поправили. Но российская
общественность не очень внимательно
следила за событиями, а названием города
по-своему распорядились кировчане. Оно
их устраивало, а у его противников не
было весомых аргументов, чтобы настоять
на своем, ведь город был назван именем
человека, которого убили, можно сказать,
на боевом посту, и он остался в людском
сознании как мученик. Ранняя смерть
избавила его от участия в последующих
репрессиях и потому не дала достаточных
доводов тем, кто во что бы то ни стало
хотел стереть все имена советских
революционных деятелей с карты России.
Так
и пребывает город Киров со своим третьим
именем, а Кировская область пребывает в
топонимическом дуализме, потому что
официальное ее название употребляется
лишь в официальных случаях, а в обиходе
имеются другие выражения – вятский край,
вятские просторы, вятские жители. Язык –
штука своевольная, у него свои законы, и
жители Кировской области давно уже
стали вятчанами, включая и кировчан –
жителей города Кирова. Приведет ли это
когда-нибудь к историческому событию –
переименованию Кирова в Вятку, сказать
сложно. Кампания переименований давно
прошла, серьезной оппозиции
существующему названию в городе нет, да
и вообще до того ли ему, городу Кирову,
если жизнь от названия явным образом не
зависит. Она зависит от гораздо более
существенного – наличия работы,
продуктов в магазинах, возможности дать
образование детям и всего остального,
что составляет обычную человеческую
жизнь.
Река
Вятка полностью принадлежит Кировской
области, а может быть, дело обстоит
совсем наоборот и Кировская область
принадлежит реке Вятке, потому что Вятка
придает смысл этому пространству,
организует его и подчиняет себе. Иногда
кажется, что Вятка не сходит с языка
кировчан, и уж во всяком случае ее
название встретится вам не раз, если
пройдете по улицам Кирова, потому что
здесь масса всевозможных Вятка- и Вят-компаний,
хотя справедливости ради надо сказать,
что и фирм, у которых в название входит
слово "Киров", тоже немало.
Но
мы отвлеклись, выйдя из автобуса и стоя в
центре Кирова на улице Ленина, а нам надо
бы решить, куда мы теперь пойдем. Улица
Ленина отсюда круто идет вниз, а вдалеке
снова поднимается вверх, сразу же
сообщая нам о том, что Киров стоит не на
ровном плоском месте, а на холмах. Кем-то
даже подсчитано, что этих холмов ровно
семь, совсем как у Москвы. Мы всех семи
холмов пока не видим, но с двумя прямо
сейчас и познакомились, а может быть,
увидим и остальные пять, если очень
захотим.
Кстати
говоря, кодовые слова, произнесенные на
автостанции в Слободском, вполне
оправдались: напротив нас на другой
стороне улицы стоит гостиница "Центральная".
Она и есть центральная по своему
расположению, и надо сказать, что
выбрала она себе очень хорошее место,
настолько хорошее, что все знают ее
просто как "гостиницу", словно в
Кирове других гостиниц и нет. Она больше,
чем гостиница, это в каком-то смысле
символ Кирова, многократно
растиражированный в открытках и других
изображениях. Уж очень выигрышно она
смотрится на этом высоком месте, царит
над окрестностями.
Ну,
так что же – куда мы пойдем? Заблудиться
тут нам никак не удастся, потому что
улицы в центре устроены четко и просто:
они либо идут параллельно берегу реки,
либо перпендикулярно, пересекая друг
друга под прямыми углами. Нет здесь ни
извилистых переулков, ни иных
неправильностей, так что можно смело
идти куда глаза глядят, а глаза наши,
конечно же, глядят туда, куда убегает
улица Ленина. Мы не будем долго думать и
последуем этому взгляду. Нам придется
спускаться с холма, и вместе с нами с
вершины холма будут спускаться дома,
старые и не очень. Им не так-то просто тут;
попробуйте стоять, когда одна ваша
сторона сильно выше другой, но они не
жалуются. Может быть, им даже кто-то
завидует, потому что это самая что ни на
есть центральная историческая часть
города.
Спустившись,
пойдем налево, потому что нас поманила
своим видом Спасская улица. Эта короткая
улица забрала себе по крайней мере один
музей и один театр, а в целом это
небольшой заповедник старины и по
совместительству торговая улица, какой
и была испокон веку. Ее единственную в
городе почему-то переименовали, и
Спасская – ее историческое название. У
нее есть и еще одно приятное свойство -
она пешеходная. Всякий уважающий себя
город должен иметь пешеходную улицу, а
Киров себя, конечно же, уважает. Здесь мы
обязательно зайдем в магазины, где
продают вятские – заметьте, не
кировские, а вятские! – сувениры и
всякие художественные изделия, и если не
купим ничего, хотя это будет странно, то
вдоволь полюбуемся на них, с
удовлетворением отметив, что это отнюдь
не стандартный сувенирно-художественный
набор, коим торгуют во всех
туристических местах от Калининграда до
Владивостока. Тут есть немало
интересного и самобытного, чего в других
местах не встретить.
А
теперь давайте пройдем на набережную,
отсюда недалеко. Кажется, мы уже
соскучились по Вятке. Набережная хотя и
обустроена, но не мешает деревьям и
траве по склону реки расти как им
вздумается, и мы видим внизу Вятку через
обрамление густых трав и деревьев. На
самой высокой точке набережной, откуда
видно далеко окрест, поставлен бюст
Александра Грина, и набережная, как
оказывается, носит его имя. Город Киров
не остался равнодушным к этому имени и
счел, что и он имеет право помнить Грина
и увековечивать его память.
А
теперь мы пройдем вдоль набережной к
Трифонову монастырю. Прогулка будет
приятной, а монастырь скоро покажет свои
стены на тихой неприметной улочке. На
его территории доминантой стоит могучий
пятиглавый собор. Когда вы вдоволь
насмотритесь на него, потом сходите
внутрь, где лежат мощи святого Трифона,
который и дал имя монастырю, стоит
пройти дальше – в сторону реки. Там из
крутого склона бьет родник, и можно
посидеть здесь на деревянной скамейке
после того, как вы уже испили из него
вятской водицы. Умели наши предки
выбирать места для монастырей. От
монастыря открывается широкий вид на
заречные дали. Они поселяют в душе
тишину и покой, которых нам так часто не
хватает в нашей жизненной суете.
Если
сегодня суббота, то мы непременно увидим
хотя бы одну свадебную процессию во
главе с женихом и невестой, которые
пришли сюда, чтобы сфотографироваться
на фоне собора. В каждом городе есть
места, где они считают своим долгом
отметиться в этот день, в Кирове в этот
список входит Трифонов монастырь.
У
молодоженов свои дела, а мы вернемся на
улицу Ленина, но уже не в том месте,
откуда начали свой путь. Она длинная, что
характерно для кировских улиц. Иные из
них тянутся через весь город, как,
например, улица Карла Маркса. Она не
меняет своего названия даже тогда, когда
круто поворачивает от своего
первоначального направления, а
Октябрьский проспект так тот вообще
изгибается даже два раза и
заканчивается где-то на самой далекой
окраине!
Кстати,
вас не удивляют названия улиц? А почему,
собственно, они должны удивлять,
спросите вы? Да как вам сказать... Немало
городов решительно и бескомпромиссно
распрощались со многими названиями улиц
советской поры, и в некоем большом
городе улица Чкалова, например,
превратилась в исторический
Коровий вал. Может, и в Кирове есть что-нибудь
исторически коровье или телячье, что
жаждет вновь появиться на карте города?
Взгляните на эту карту - тут же просто
пантеон деятелей мирового
революционного движения. Улицы Маркса и
Энгельса, Карла Либкнехта и Розы
Люксембург, Володарского, Воровского,
Степана Халтурина, Герцена... Есть
неизвестные нам имена, как, например,
Дрелевский, но ничего страшного. Если вы
о нем ничего не знаете, вам немедленно
придет на помощь мемориальная доска,
которая сообщит, что "Юрий Антонович
Дрелевский - член партии большевиков,
активный участник Великого Октября и
гражданской войны, командир отряда
балтийских моряков, прибывших в г.Вятку
в декабре 1917 года, вятский комиссар
телефонной станции, а затем комиссар
юстиции. Погиб под Уржумом 20 августа 1918
года во время подавления белогвардейско-кулацкого
мятежа". Киров богат мемориальными
досками, среди них много таких, которые
говорят о событиях времен революции и
гражданской войны. Их легко узнать по
силуэту красноармейца с остроконечной
буденновкой на голове. В этом северном
городе, стоящем в стороне от мест, где в
бурных котлах кипело варево Истории, тем
не менее происходила своя история, и вся
она тщательно собрана и учтена.
Мемориальные доски рассказывают не
только о революционных деятелях и
событиях. Кто знает, например,
родоначальника художественной
фотографии Лобовикова? Разве что
отдельные фотографы да историки
фотографии. Тем не менее про него тоже
есть мемориальная доска, которая
сообщает нам, что вот тут стоял дом, где
Лобовиков какое-то время жил и работал.
Город помнит своих известных земляков,
хотя они, неблагодарные, расправив
крылья и почувствовав, что здесь им
становится тесно, уезжали в столицы и
уже не возвращались, предоставив своим
землякам полную возможность хранить о
них память и увековечивать ее. Лобовиков
уехал в Ленинград, в Москву уехали
братья-художники Васнецовы, а здесь им
стоит памятник возле художественного
музея.
Правда,
некоторые знаменитые земляки
возвращаются, только не сами
возвращаются, а своими памятниками,
бывает и такое. Так, в Кирове теперь
находится памятник маршалу Коневу,
когда-то стоявший в Польше. Советские
войска под руководством Конева
освобождали Польшу, а польский город
Краков обязан ему особо: при его
освобождении Конев сумел обойтись без
бомбардировок, и его старинный облик не
пострадал. Но настали времена, когда
памятник своего освободителя стал
тяготить Польшу, и неизвестно, что бы с
ним стало, если бы город Киров не сказал:
а давайте его нам, мы возьмем памятник
своему земляку, если он вам без
надобности. Теперь бронзовый Конев
стоит в одном из современных районов
Кирова на улице своего имени, обретя
себе окончательное пристанище.
А
мы, если вы помните, стоим на улице
Ленина и сейчас перейдем на другую
сторону, чтобы вдоволь побродить по
кварталам исторической части города,
где мы еще не побывали. В Кирове места
пока хватает всем, и здесь не нужно
сносить старое, чтобы построить новое,
поэтому тут пока еще в мирном соседстве
уживается все, и не так уж редко можно
увидеть обветшавший деревянный домишко,
а с ним рядом нечто новое с иголочки,
сияющее стеклами, яркими красками и
современными причудливыми формами.
Здесь спокойно живет и такая старина,
как добротные основательные кирпичные
дома-сундуки. Глядя на них, невольно
думаешь, что ведь этих "сундуков" хватит
еще не одному поколению, если рачительно
распоряжаться.
Хорошо
блуждать по улицам старого
провинциального города без ясной цели и
безо всяких забот. Ноги сами приведут
вас в такие уголки, куда никак не
попадешь, если спешишь по делам, а если
даже и попадешь, то не заметишь,
озабоченный и спешащий. Такие
незаметные уголки составляют особую
прелесть всякого города, когда они в
городе есть. Здесь их тоже немало, но
одно из главных достоинств этого далеко
не южного города – это зелень, зелень
всюду, зелень везде. Широкая зеленая
полоса вдоль набережной, переходящая в
парк, ровные ряды деревьев вдоль
тротуаров, которые стоят как бойцы на
страже чистого воздуха. В этих рядах нет
выбывших и павших. Однажды посаженные,
они растут себе спокойно и безмятежно,
настолько безмятежно, что в их кронах
даже нет сухих веток, говорящих о
преждевременной старости видавших виды
деревьев. Наверно, их не мучают зимой
противогололедными смесями. Здесь их не
ломают и не спиливают, их здесь уважают.
Они платят за это уютом улиц и густой
тенью в жаркий летний день, и когда вы
идете под их сенью, они передают вас друг
другу – из одной тени в другую тень.
У
этой зеленой армии есть лишь один
недостаток – иногда они мешают
рассмотреть какую-нибудь архитектурную
изюминку. Приноравливаешься и так, и
этак, отходишь в одну сторону, в другую,
но все равно деревья заслонят чего-нибудь
и общего вида не рассмотреть.
Мы
вдоволь поблуждаем под их сенью, и наши
блуждания в конце концов непременно
приведут нас на улицу Герцена, где мы еще
раз убедимся, что у Кирова холмов
предостаточно, и мы сейчас находимся на
неизвестно каком из них по счету. Улица
Герцена круто спускается в сторону
Вятки, но Вятка отсюда не видна, мы видим
в растворе улицы заречные леса, и
создается полная иллюзия, что улица
упирается в лес и лес этот прямо-таки
рядом. Хотя название улицы настраивает
на виды патриархальные, здесь очень ярко
видны перемены, постигшие страну и всех
нас в последнюю пару десятилетий.
Ансамбль ярко-красных кирпичных домов,
которые прямо-таки кричат о своей
новизне, выступающие из-за других домов
башни, вывески фирм и реклама – вот
новейшее содержание этой старой улицы.
Герцен не узнал бы ее сегодня. Правда,
вот этот двухэтажный вросший в землю
домик на углу, может быть, даже помнит
его, если ему хотя бы сто семьдесят лет.
Герцен
в истории Кирова занимает особое место,
потому что ему случилось быть здесь в
ссылке и кировчане если не гордятся, то
очень хорошо помнят об этом событии,
хотя он пробыл здесь от силы два года.
Гордиться таким событием, пожалуй, и
вправду не стоит, ведь это означает
гордиться тем, что город Вятка был когда-то
такой тьмутараканью, жить в которой само
по себе было наказанием, но помнить
известного человека, который волею
судеб оказался связанным с твоим
городом – это вполне естественно.
Память о Герцене чтится здесь
разнообразно: помимо улицы его именем
названа областная библиотека и
педагогический институт. Правда, вот
надлежащего памятника в городе почему-то
нет, есть лишь невнятный бесформенный
бюст возле библиотеки его имени, который,
наверно, красят всякий раз, когда в
библиотеке происходит ремонт. Жалко, что
ли, для сохранности заодно лишний раз
мазнуть по скульптуре?
С
улицы Герцена мы отправимся на
Театральную площадь, где в полном
соответствии с названием стоит
драматический театр, но не только он. Не
увидев эту площадь, мы что-то упустим в
облике Кирова и в характере кировчан.
Одну сторону площади полностью занимает
величественное здание той особой
архитектуры, по которой сразу
безошибочно узнаешь, что здесь в
советские времена был обком КПСС. Сейчас
тут находится областная власть, но
антураж этого места нисколько не
изменился. Крышу здания по-прежнему
венчает композиция с серпом и молотом в
центре, а чуть ниже мы видим изображение
ордена Ленина, который когда-то получила
Кировская область за свои заслуги, а
перед зданием стоит... ну, конечно же,
стоит Ленин, только здесь он не белый, а
из красноватого камня, и руку он не
простирает вперед, а держит так, как
обыкновенно держат все стоящие люди.
Пожалуй, этот памятник стоит на своем
месте и вписывается в это пространство,
он здесь не чужероден. Глядя на него,
отдаешь должное кировчанам, или
вятчанам, если угодно – их не затронуло
суетливое стремление поскорее убрать
все старое, советское, чтобы расчистить
место... для чего? А неизвестно для чего.
Эта
площадь – самая большая в Кирове, здесь
перед новым годом ставят елку, а в
новогоднюю ночь тут яблоку негде упасть,
потому что у кировчан существует
прочная традиция отмечать здесь встречу
нового года. Этой традиции уже многие
десятилетия, и ей не мешает ни памятник
Ленину, ни советский антураж на здании
бывшего обкома КПСС, как не мешали и в
советские времена. Здесь же на время
зимних каникул делают ледяные горки и
другие развлечения для юной вятской
поросли, и опять же не одно поколение
кировчан может вспомнить, как в детстве
они сюда приходили компаниями, а то и
целыми классами. Горки сейчас почти те
же, только катаются на них уже их дети
или даже внуки. Время, как известно,
летит необычайно быстро.
Вот
и наше время в этом городе, кажется,
подошло к концу, хотя кто нам мешает еще
раз пройти по этим улицам, если жаль с
ними расставаться? Где-то тут вы можете
наткнуться на форпост местной
телекомпании в виде оператора с
телекамерой и корреспондента, который
захочет спросить вас, что интересного,
хорошего и положительного произошло
недавно в вашей жизни? Может быть, у вас
на даче уродился необыкновенный кабачок
на зависть соседям? Может быть, ваша
двоюродная сестра на днях вышла замуж и
вы славно погуляли на ее свадьбе – так
славно, что до сих пор с головой что-то
странное творится? Нет, с вами ничего
такого не случилось, и дачи у вас нет, и
все двоюродные сестры уже второй
десяток лет замужем, но вам и вспоминать
ничего не надо, потому что хорошее и
приятное с вами происходит здесь и
сейчас – вот в этот момент и на этом
месте. Вам приятно гулять по городу, где
старина мирно соседствует с новизной,
где всему находится место – и паркам, и
деревьям, и даже дикому оврагу в самом
что ни на есть центре. Город его
уважительно обходит, не трогает.
Спокойный провинциальный город, где не
подвержены суете и не имеют привычки
забывать свою историю, потому что это их
жизнь, их история, какой бы она ни была.
Ну,
а наше короткое путешествие все-таки
закончилось. Река Вятка подсказала нам
этот маршрут, но она не ждет нас, она
течет дальше. Ей еще долго течь, пока
Кама не примет ее в свои воды. Мы тоже
можем отправиться вслед за ней... вслед
за ней или в любую другую сторону. Киров
– это не край земли, и отсюда можно
уехать куда угодно – хоть на юг, хоть на
север, запад или восток, стоит лишь
купить билет. Наверно, мы поедем дальше,
но это будет уже другое путешествие и другая история.
2007-2011г.
В
начало
|
|
