Мысли о природе и шизофрении.  

Кто-то наверху взял и отменил весну. Видно, план по снегопадам не выполнили, вот и устроили штурмовщину. Замело-завьюжило, будто и не веснило вовсе. А было так здорово! Наши фабричные бабы начали обретать формы женщин. Как куколка, снимая свой хитиновый кокон, становится бабочкой, так и они, выбираясь из тулупов и ватников, приобретают талию, бюст, стройные ножки, изящные шейки... В общем, обретают женственные черты. И вдруг все эти волшебные превращения пошли вспять. Все укутываются в шарфы, прячут носики в воротники, ходят как-то боком, по крабьи, чтобы ветром не сдуло. 

А ветер крепкий. Дышать не дает, легкие разрывает и все норовит в горло снега натолкать. Тут поневоле, нос в мохнатый воротник спрячешь или шарфом прикроешь. Смотришь только под ноги, глаз не поднять. Очки снегом забивает, глаза стынут и слезятся. Вот так и бредешь, никого не замечая, и ничего не видя. Зато, если ветер попутный, то даже интересно. Идешь огромными шагами, прямо летишь. Тут главное - вовремя затормозить, боком к ветру развернуться, чтобы парусность уменьшить, и ногу вперед по ходу выставить, как тормоз. А иначе врезаться можно или на проезжую часть вылететь. 

Бедным водителям тоже не сладко. На дороге сугробы, очистители не справляются. Не видать ни зги, хоть замашись своими дворниками. Просматривается метра три дороги, а дальше – белая стена. Все кюветы заполнены легковым транспортом. Это те, кто выехал до снегопада, и те, кто рискнул. Вот представь, медленно катит с сопки жигуленок. Впереди маячит пытающийся вырваться на простор автострады и сидящий передними колесами в кювете "москвич". Жюль тормозит и продолжает ехать на невращающихся колесах с той же скоростью. Единственное изменение в движении - он понемногу разворачивается и потому ползет боком. На ходу из салона выпрыгивает пассажир, упирается в машину двумя руками и часто-часто скребет ногами снег, пытаясь зацепиться и остановить транспорт. В последний момент этот тормоз на четвереньках уползает в сторону, а жулька мягко паркуется борт к борту с "москвичом", застревая передними колесами в кювете. В такую погоду особенно ясно видна разница между снегопадом и снегоходом, между метелью и "Метелицей", между бураном и "Бураном". (Для непосвященных: "Метелица" – лыжи, "Буран" – снегоход.) 

Зато, когда утихнет ветер, с этой же сопки, прямо рядом с дорогой детвора будет скользить на лыжах, санках и ледянках или просто на картонках и штанишках. Восторга будет! Но это когда ветер стихнет. А пока нос в воротник и взгляд строго под ноги. И  декламируй про себя слова великого поэта: товарищ, верь, придет весна, пора тепла, травы и счастья... ну и т.д.

И снова слякотно и грустно. Шлепает мокрый снег, с таким же мокрым дождем. Чей-то сынок под окошком измеряет глубину лужи прямо в валенках. Мудро. В валенках не скользко. В резинках уже бы шлепнулся и весь вымок, а так только ноги промочил. Снега почти не осталось. Только там, где солнышка не видно: под кустиками да в тени домов. Но и его дождиком теперь смоет. Значит, через недельку-другую пойдем всем предприятием собирать "подснежники". Это образное выражение. В городе сложилась традиция: когда сходит весь снег, предприятия останавливаются на денек-другой, и все рабочие дружною толпой идут на закрепленный участок города собирать банки, бутылки, сучки и фантики, которые за зиму накопились под снегом. 

Наш участок у детской поликлиники, на другом конце города. Не верь тому, кто скажет, что субботники канули в лету. Живы традиции. Все по традиции ропщут и идут добровольно, чтобы прогула не было. А проведя это мероприятие, тут же в кустиках его отмечают. Свежий воздух, чистая полянка, здоровая пища, крепкий напиток... Все остаются довольны. Кто не любит свежий воздух и холодные напитки, тот с чистой совестью отправляется восвояси. Ему завтра расскажут, чем все кончилось и что он потерял. 

Я всегда стремился удрать до попойки. Не переношу пьяные компании. Конечно, не всегда так было. Были когда-то и мы рысаками. Но последние лет десять не люблю. Не то чтобы трезвенником стал, просто не нравится. Не люблю хмельные разговоры откровенные, о которых потом жалеют, не люблю геройство и хвастовство, водкой навеянные, не сочувствую больше больным "с похмела". Очерствел. И тем не менее ностальгирую по временам, когда всей бригадой или сменой, со всеми родными и близкими, и зверьем домашним выбирались на речку с водовкой и шашлыками. И все проходило весело и душевно. Теперь это не практикуется, теперь в гости или в кабак, а на худой конец прямо в мастерской после работы, хотя это жестоко преследуется. До одури любил посиделки в горячей сауне, с холодным пивом. Когда вокруг градусов сто – сто двадцать... Пиво прохладное... Воздух кедрачем пропитан, да еще на камелек пива плеснуть... Тогда кедровый запах смешивается с запахом горячего хлеба и березового веника... Словами не передать. И ты на полочке сидишь, прохладным пивком нутро остужаешь. Жить сразу охота! И разговоры за этим занятием - неспешные, душевные, за жизнь...

С вечера подморозило, снежок больше не тает. Летает по горизонтали, пушисто-лапушистый... а поскольку ветерок "губатый",  зацепиться за веточки не может. Все тропки-дорожки перемело. Уходил сегодня по натоптанным тропам, а возвращался уже по сугробам, брел по колено почти. Пришел и первым делом на место воротник к куртке пристегнул. Как говаривал один мой знакомый: «Нужда заставит мацу с салом кушать». Неуютно без воротника. И в шею, и в уши надувает. А поскольку направления ветерок не имеет, отвернуться от него невозможно. Такое ощущение, что он у каждого индивидуальный и дует всем непосредственно в нос. Вон школьники бегут, и такой у них вид, будто сейчас кого-то бодать будут. Согнулись, головы опустили... Следом дама по-крабьи крадется, левым боком вперед. Пастух-колли  Леська вывела моего соседа Петровича на ежедневную прогулку вокруг дома. Но и она, кажется, сегодня гуляет по сокращенной программе, на повышенной скорости. Петрович еле успевает ноги по заметам переставлять. И поводок двумя руками держит, чтоб не потеряться. Умная собачка, пожилая, Петровича любит и бережет: то будильник с тумбочки под утро унесет и под свой коврик спрячет, то трубку телефонную снимет и под матрац затолкает. Это чтоб хозяина не беспокоили. Самую вкусную косточку хозяину в ботинок вложит. Там он обязательно найдет, когда обуваться станет.

Солнышко пригревает, снежок подтаивает, на балконе - ледоход. А на реке по двухметровому льду ручей течет. Ручей прозрачный, как воздух, а под ним лед голубой, как небо. Очень красиво. Хочется сфотографировать, но понимаю, что вся прелесть в динамике. Статичная картинка всю прелесть потеряет. Это нужно видеокамерой снимать. Но и камера не передаст влажной прохлады, запаха таянья, стылой свежести потока. Это нужно видеть и ощущать всеми наличными органами чувств. Игра цветов и оттенков, запахи, влажность, температура, звуки... Протяжное "Каррр" на фоне мелодичного шуршания льдинок, далекий гудок тепловоза и подсознательный страх, что сейчас лед тронется. Хотя прекрасно знаешь, что ледохода не будет. Ручеек проест лед до дна, будет подтачивать его до самого берега и только потом начнут от берега отваливаться куски льда, чтобы отправиться в свое последнее путешествие по Чульману, Алдану, Лене к океану. Вынь такую льдинку на берег, переверни и включи фантазию. Тут и хрустальные замки, и неземные ландшафты, и сказочные горы и волшебные города. И все это переливается всеми цветами радуги и даже светится изнутри. Нет, это нужно чувствовать. Запечатлеть такое, как лето законсервировать, невозможно.

Опять дождик и холодрыга. А вчера солнышко светило, листочки зеленью глаз радовали. Ольха на солнышке разомлела свежими листочками, молодыми и клейкими, пахнуть начала. Мой любимый весенний запах. Летом люблю, как пахнет кедрач, осенью балдею от запаха грибов, позже - от сгоревшей листвы. Зимой схожу с ума от оттаявшей хвои. А вообще, в любую пору нравится запах сеновала. Летом с тяжелым влажным привкусом, осенью – легкий и сухой, зимой – стылый, по весне – с прельцой. И в любую пору вкусный.  А еще люблю запах живой воды. Не той, что по трубам течет, а той, что по земле. По-особому пахнут ключи, родники, озера и болотца. Не те гнилые болота, где от метана не хватает кислорода, а мари и затоки. В принципе сырость и болота не люблю. Ненавижу топи. Более предательской штуки в жизни не видал. С виду ровная полянка, хоть в футбол играй, а стал и увяз... Тут сноровка нужна, а лучше попутчик. А еще лучше ну его, это болото, к лешему. Потому ночью по тайге и не шорохаюсь, даже по знакомым местам. Передремал на лапнике, а на рассвете по холодку дальше. 

Места здесь исхоженные. На расстоянии дневного перехода обязательно зимушку встретишь. Охотники ставят. Бывают настоящие избушки, а попадаются замки "а ля шалаш". Крыша, ветками накрытая между трех сосенок, да лежанка из жердей связанная.  Рядом кострище или камелек, из камней сложенный. Мало осталось тех охотников, которые о будущем думали. Теперь все больше развлечься в лес идут. А я застал то время, когда в любой зимушке можно было найти спички, соль, крупу, консервы, патроны, дробь, порох... Даже инструмент кое какой и гвозди. Приходит человек, а его уже ждет запас дров и пища. Отдохнет денек, отогреется, дровишек наколет, запасы пополнит для следующего постояльца и дальше идет. Не одна жизнь спасена была этими зимовьями. А теперь почему то стало модным пакостить. На день пути от города все старые постройки пожгли. Некоторые ревнивые женки, а в основном по пьяной  лавочке сами мужики. Тайга не любит разгильдяев, борется с ними по-своему. Кто из леса с травмой приходит, кто с ожогами, кого гнус заест, а кого и по весне находят. А теперь еще и клещ энцефалитный появился. Не было его здесь никогда. А в этом году уже третий случай. Теперь в одной маечке по зарослям не побродишь. Обидно, это было мое любимое занятие. Намажешься "тайгой" погуще, и по нехоженым тропам... Там самые грибы.

Небо хмурое, ветер, холодно. Дождики накрапывают. Не те, теплые и ласковые, которые летом бывают, а промозгло холодные. Противно мокрые и очень навязчивые. В песне поется, что у природы нет плохой погоды, так вот, это ерунда. Погода мерзопакостная! Один-два дня природа солнышку улыбается, и снова на два-три дня эта промозглая мерзость. Жду лета. Настоящего лета. Тепла и комаров. Уже запасся фумитоксом, откопал фумигатор, поставил сетки на форточки, хоть и знаю, что они как мертвому припарка. Комарье их как-то обходит. Но без них еще хуже. Без сеточек крокодилы толпами летают, пищат и зубами щелкают. Наверно, у меня развивается фобия. На уборке подснежников, ловил себя на мысли, что опасаюсь клещей, как когда-то медведей. Ведь ни тех, ни других я так и не встретил вблизи до сих пор. Мишка железа не любит, хотя, лет пять-семь назад в Серебряном бору с месяц на свалке медведица столовалась, пока охотники не прознали. В общем, конечно, все правильно. Нечего из леса выходить, легкой добычи искать. Жалко, конечно, но... А зачем по свалке в такой дорогой шубе ходить? Вот и нету больше мишки. 

Интересно, если бы и медведи так рассуждали... Вспомнился анекдот про охотников. Беседуют два кума: - Ой, кум, я и не знал, что зайцы такие трусливые. Слышал, конечно, но не думал, что такие. Я только затвором щелкнул, а он как побежит... Одно слово - трус. - Ну, кум, если бы зайцу твое ружье, а тебе его ноги... Кажется, дикий зверь, безмозглое животное, живущее одними инстинктами. И тем не менее мишка не нападет, если его не спровоцировать. Жена его - другое дело, и то только если с медвежонком. Она старается устранить любую, даже мнимую опасность. Впрочем, как любая мать. И в средствах при этом она неразборчива. Были случаи, когда медведица целенаправленно мстила людям за убитого медвежонка, а раненный мишка выслеживал охотников. Это тоже месть. А месть присуща только разумным существам. Ведь зверь охотится исключительно ради пищи, дерется за территорию или за право продления рода. И не убивает просто так, для удовольствия. Это человеческая привычка. 

Зверье, как и мы, эволюционирует миллионы лет. Кто сказал, что они не умнеют? Понаблюдай за собаками. Не за тупыми болонками на веревочках, а за битыми судьбой двор- терьерами. Это же совершенное цивилизованное общество со своими законами, правилами, даже культурой. Есть мирные общества, есть банды, есть бродяги. В сворах четкое разграничение прав и обязанностей. Есть глава, охрана и разведчик. Я наблюдал, как лайка трепала товарку, и довольно жестоко, за то, что та напортачила на охоте. Местный охотник объяснил примерно так: "Молодой сука, глупый, однако. Надо тихо, а он бегай. Старый сука на охоте слово не скажи, а теперь жопа дери, чтоб молодой умная была." Значит, и школа у них тоже есть. Может, человек просто проморгал параллельную своей цивилизацию? Если принять в учет образ мышления ученых мужей, их главный тезис: я этого не понимаю, потому не признаю, а раз не признаю, значит этого не существует - то все может быть.

У вас кукушка кукует, а у нас только ворона хрипит, с зимы простуженная, да дятел о сосну головой бьется, все вспоминает, в какой стороне теплые края, да вспомнить не может.

В лес охота. Подальше, без дороги, на восток-северо-восток. Там дорог нет, на машинах не ездят, только пешком. А пешком пакостный человек далеко не ходит. Километров десять - и нетронутая тайга начинается. Только охотники тропки топчут. Не те, что водку пьют да по бутылкам стреляют, эти на колесах на "охоту" ездят, а те, кто за чирком на дальние болота ходят, всю ночь зорьку сторожат, сутками у воды утку дожидаются. Короче, фанаты охоты. Если меня встречают, очень удивляются. В такой глуши и без ружья... Чего было переться? А меня больше камни интересуют, чем живность. Очень интересные породы в промоинах и осыпях попадаются. Раньше все домой таскал, теперь не стал. Поднимешь камень, расколешь, посмотришь, как разлом на солнышке играет, и снова в ручей его бросишь. Может, еще чей глаз порадует. 

Породы довольно однообразные. Песчаники, кварцы, шпаты, граниты, мрамор. Но расцветки и вкрапления самые разнообразные, особенно мрамор - от белоснежного до абсолютно черного и от серо-зеленого до бледно-розового. И граниты тоже веселые. Зерно крупное и мелкое, с преобладанием шпата или слюды.  Расцветка шпата тоже очень богатая, но только в граните, а чистый шпат весь розовый, однотонный и неинтересный. Красиво смотрится скол темного гранита - иссиня- черный, с блестками. Есть целый утес из такой прелести. В лучах восхода так блестит, так сияет и переливается - глаз оторвать не можешь! А солнышко поднимется, и вся прелесть исчезает. Утес как утес, черный и голый. Ладно, лето впереди, еще успею поболтаться, поглазеть, понюхать.

Люблю, грешным делом по лесу пошататься. Воздух свежий, зеленью пропитанный, запахи всевозможные в нос лезут. Мысли разные по внутри черепной полости гуляют. Бредешь - глаза под ноги, уши врастопырку, нос по ветру - и представляешь себя кусочком природы, частью леса. Воздух таежный пьянит, и по пьяной лавочке, начинают голоса в голове звучать. То смех детский, то ворчание стариковское, то песни девичьи, непонятные, то стихи без слов, то напевы без мотива. Проходит час, другой, бормотание, приобретает вид диалога. С удивлением замечаешь что ты - его активный участник.

- …Мишка тебя оближи, почто через бурелом ломишься? В двух шагах тропочка специально для таких вот шатунов пробивал, олешник разгонял, чтоб под ноги не лез, бруснику перегонял под дерева, чтоб не вытаптывали. Эх, согнал пичугу с насеста… Уймись милая, этот дурень городской безвредный, я его знаю. Уж который год без дела болтается, обувку топчет, песни мурлычет да полесиков веселит. Ну, чего дома не сидится? Ни грибка,ни ягодки, а он припер. Сядет под старикана разлапистого, мысли поразгоняет, думает, что умнее станет. Не станет старый с тобой мудростью делится. Да может, и мудрости-то у него нет никакой. Живет, растет, зиму спит, лето думает. О чем думает…

- Здравствуй, деда

- Привет, от старых штиблет. Проснулся? Уйди на тропку, топотун, вон за кусточками маячит. Пичугу с гнезда согнал. Весна, мил друг, у всех дела, а ты мешаешь!

- Не сердись. Я по лесу за зиму соскучился.

- Зато лес по тебе не скучал!

- Скучал! Скучал, скучал… - слышатся  со всех сторон детские голоса.

- Цыц, мелочь мохнолапая, - скрипит старик.

- Деда, это кто?

- Да, полесики. Те, которые в детстве в лесу затерялись да так и не отыскались. Обормоты. Им бы все шутки шутить. Прошлым летом, помнишь, мужик по просекам мотался, машину свою искал? Так это они железяку кустами так прикрыли, что он ее в двух шагах не рассмотрел.

- А чего он, колесами молодь помял? – слышится визгливый детский голос.

- Вот и говорю, охламоны. Он сапожищами боле вытоптал, пока бегал да искал. Еле вывел его, бедолагу, к железке его. С Кикиморой моей полдня его в бока с разных сторон шпыняли, пока курс нужный взял. Делать боле нечего было… - ворчит старый лешак. Не злобиво, по-доброму ворчит. Полесики это чувствуют, и начинают донимать деда:

- Дед, а сам, зачем "туристов" перепитых в сопки увел?

- А чтоб на обратном пути, когда протряхнутся, костерок свой загасили.

Не любит дед туристов. Признает только тех, кто за добычей в лес идет, и то не всех. Кто приглянется, к тому сам дичь приведет, а кого не возлюбит, будет впереди бежать да всех живых разгонять. Много забот деду добавляет незадачливый охотник или праздно отдыхающий. Раз погода хорошая, значит, народ на природу рванет костры жечь, шашлыки печь, сосиски коптить и водовку пить. Прямо стихи получились. Хорошо, что здесь торфяников нет нормальных, только дерн тлеет. Но и этого хватает, чтобы от затоптанного костра лес загорелся. Знающий человек, который дорожит природой и жизнью своей, кострище тщательно готовит. Смотрит, куда ветер дует, куда искры полетят. Дерн на метр-полтора вокруг костра снимет, сам костер камнями обложит, а уходя тщательно зальет. Кому охота, чтоб за ним от его же камелька "петух красный" по лесу гнался? А при хорошем ветре догонит обязательно. Человек устает, от дыма дуреет, а огонь нет. Он устали не знает, прыгает с елки на елку, по травке опушки перебегает, по мху через камни перебирается, с искрой через речушку перемахнет, был бы ветер… Страшнее медведя огонь в тайге. Долго потом на погарах стволы листвяка торчат черными скелетами как немой укор человеку. Полесики первыми на такие места прибегают, травку выхаживают, кустики, да голубицу на черную землю подгоняют. А у деденьки работа кропотливая: нужно новое деревце из семечка вырастить, и тут мелкие полесики только мешают со своими кустиками. 

Весны как таковой у нас практически не бывает. Неделю-другую подождит, и пришло лето: все зелено, живо, ярко. Но мне больше всяких других наше местное лето нравится, вернее, его конец, август - грибы, ягоды. Заберешься в дебри и не думаешь ни о чем... Песни мурлычешь, под ноги смотришь. Все замечали, что в городе люди перестают смотреть, на что наступают. А в лесу стараешься лишнего не вытоптать, ветку не сломать, молодую поросль не порушить. А болотца не люблю, комаров - терпеть ненавижу. Хитрые бестии. Сидят и ждут, когда ты к кустику за ягодкой присядешь, вот тут они как волки голодные на тебя всей оравой и навалятся. И никакие спреи их не берут. Одно спасение - дым табачный. Но курить все время даже я не могу, а они этим пользуются. А жару и духоту  я не переношу, поэтому у них всегда есть "доступ к телу". Старый лешак подсмеивается: мол, за все платить приходится, вот комарики плату за ягодки и взимают.

Еще тайга ценна тишиной. Хвоя гасит эхо и вообще шум. Поэтому даже недалеко от города в лесу тихо. А вот птицы здесь редкие гости. Дятлы, вороны, воробьи вездесущие - эти встречаются, а певчие не залетают. В городе каждый второй рыбак, каждый третий охотник. Любители, конечно. Но охота для них - это когда выпить охота, а когда спиртное кончается, начинают по банкам палить. А когда проспятся, и заряды еще не все вышли, тогда могут чирка, куропатку или глухаря добыть. А поскольку с бодуна руки дрожат, нашей фауне истребление не грозит.

Была весенняя вылазка в лес. По распадкам еще лед не стаял, местами через ручьи по нему как по мостику переходил. Малость черемши нашел. Даже странно: она здесь никогда не водилась, только на теплых ключах, но это далеко. А я далеко в этот раз не забредал, километров за тридцать. Погода хмуриться начала, и я бегом обратно, на рысях. Еле успел, уже у города гроза догнала. Сейчас камуфляж сушится, на улице гремит еще, но дождик уже прошел. Только ветер еще гуляет. Такую погоду лучше с балкона наблюдать. Представляю, как сейчас ручейки-переплюйки вздулись. И в болотниках не перебредешь. Если ноги промочить не желаешь, один выход - искать упавшую поперек ручья лесину. Но в дождь и это не гарантия. Дерево как маслом намазано, скользит… Кора прелая, размокла, под ногой как грязь съезжает со ствола. Было раз, сверзился я с такой переправы. Долго потом плевался, уж лучше бы вброд речушку перешел да в сухое оделся. Вот до чего тяга к комфорту доводит.

Опять загромыхало, засверкало. На улице красиво. Ветер буянит, молния по "железной" сопке хлещет; гром такой, что уши закладывает, а воздух… не надышишься. Сопка Железная - это название такое. В ней действительно железа много, но запас непромышленный или породы бедные, так что ее еще не срыли. Она километрах в ста от города, но очень высокая и служит для окрестностей громоотводом. Я там ни разу не был, а охота, особенно в грозу: посмотреть, куда молния попадает. Там должна быть лысина в лесу, ведь сколько молний туда попало, а пожара не было ни разу. Может, когда и доберусь… переборю свою лень…    

Ух, какой град сыпанул… Градины почти по сантиметру в поперечнике, и балкон потек. Пока фрамугу балконную закрыл, воды и льда почти по щиколотку набралось. Пришлось устроить аврал. В понедельник наши дачники будут жаловаться, что градом все парники побило, пленки порвало, ветром растрепало.  И каждый скажет, что лучше бы шампиньоны в подполье выращивал. Это шутка такая у огородников наших. Был разговор: "Данилыч, ты месяц на даче провел и не загорел? А я шампиньоны выращиваю, какой загар в подполе?" Отсюда и шутка.

Прошел слушок, что маслята появились. Ну, я, само собой, возрадовался, ноги в руки, ведерко в рюкзак, и бегом в сопки, пока погода хорошая. Бреду-гуляю по своим грибным местам. Тихоо... И ни грибочка.  Попадаются изредка мокрушки, самые ранние из сыроежек. Мелкие, скользкие, хрупкие. Такие грибы домой не донесешь, потому и брать их - только страшного зверя по имени Бурундук обижать. А с ним лучше не ссориться, а то по осени все шишки спрячет. А шишки в этом году должно быть много. Сейчас она зеленая и пустая, но к осени нальется и побуреет. Тогда нужно успеть раньше страшного зверя ее найти. Прошлый год очень грибной был, зверюга не голодный, а все равно все грибы понадгрызал. Может, место свое так помечает, а может, самое вкусное пробует, но на каждом подосиновике, на каждом масленке, след двух страшных зубов полосками виднеется. Во… Напугал?

То-то! Добредаю уже до  Ключей  почти, навстречу два рыбака-браконьера на рысях.   

- Эй, мужик, попить есть?

- Есть. А чего на ключах не попили? - Переглянулись они, и говорят:

- Мы на  Пенсионерах  рыбачили (это утес на Чульман-реке так называется, там, под ним почти зимушка добротная стоит), Хозяин приходил, вот мы деру и дали. Мы снасть там оставили, если будешь там, собери, а? В зимовье забрось?.. Мы на перекате хариуса ловили, Димка пошел за куревом, назад бегом бежит, без курева. Говорит, мишка тушенку не тронул, рыбные консервы не взял, а сгущенку унес. Одну банку на месте прикончил, вторую уволок. По банке и определил, кто в гости наведался.

- Так, ушел же Потапыч, чего так спешите?

- А кто его знает, вдруг вернется за добавкой… Береженого как говорится… Ну, спасибо за водичку, а на Пенсионеров пока лучше не ходи… без ружья… Жаль, рыбу забыли. Ну, пока.

Да, действительно, жаль. Хариус - рыба особая. Ее можно сырой есть, она огурцом пахнет, когда свежая. Присолил - и глодай…

Странное дело. Не первый раз слышу, что мишка сгущенку через жесть чувствует и другие консервы не употребляет. Посмотрели бы, что он с банкой делает. Прокусывает ее и начинает лапами мять, и что вытекает, то с лап облизывает. От банки бесформенный блин остается, внутри  даже запаха нет, не то что молока. На Пенсионеров я, конечно, не пошел, к ключам свернул, водички попил, умылся и обратно другой тропкой двинулся. Кислорода! Задышись. Даже голова кружится. Одно горе -  комарики, а я даже мазюки не взял. Досадно так. Вот я с досады себя по лбу и хлопнул, когда очередной раз укусили. Всегда просто рукой махнешь, комар улетит, а тут… И тут моя  шиза  заговорила. Голос знакомый, в голове шуршит: 

- Почто козявку жизни-то лишил? Не ты дал, не тебе и забирать.

- Дедушка, здравствуй. Как поживаешь?

- Да в общем, как всегда. А вот весна не радует. Все переменилось, даже ты другим стал.

- Как другим? Тот же я. Две руки, две ноги…

- Да, руки-ноги точно - те же, а вот мысли… Хотел ведь до зимовья добраться, чужим уловом попользоваться?

- Ну, промелькнула мысль да и сгинула…

- А раньше не промелькнула бы. Вот тебе и другой. А в место заветное почему не можешь попасть, знаешь? (А ведь и правда не смог я к водопаду придуманному сквозь мысли пробиться, краем сознания заметил, что пасмурно там, неуютно…) Вот и думай!!!

И все. Кончился мой приступ шизофрении.

- Деда, дедушка… - а в ответ тишина. Вот я и думал всю дорогу до города, как лесовик велел, а додуматься не смог. И странное дело, то ли я задумался и не замечал, то ли в самом деле, но за весь оставшийся путь ни одна комашка меня не укусила. Вот так я прогулялся.

Погулять по лесу - это одно. Погулять по тайге - несколько другое. Тайга не терпит праздности и разгильдяйства. Так что гулять можно вокруг города, где все вытоптано, выжжено, загажено и захламлено. А это совсем неинтересно. А места интересные там, куда праздный люд не забредает, где тропка в траве или в мари теряется, куда подъехать нельзя, куда идти тяжело. А если тяжело, это уже не прогулка. Приходится сосредотачиваться на пути, и это действительно от всего отвлекает. Взял отгулы и по Чульману до Алдана сплавился с компанией отпускников. Погода стояла приличная, вода после дождей высокая, так что пороги и перекаты прошли сравнительно сухими. Единственная неприятность на  Пионерах: перевернулся плотик с припасами, и хлеб подмок. Плохо упаковали. В принципе сами перевернули. Надоело, что мужичок взвизгивает от брызг, вот на камень и направили, чтобы искупался и умолк. А он вместо того, чтобы свалиться, как порядочный, за плотик схватился и перевернул. Это еще умудриться надо на  шуршавчике, где лодка дном за гальку цепляет. 

В нашей лодке компашка подобралась очень приличная: семейная пара и паренек, все непьющие. Потому от остальной компании сразу оторвались, и догнали они нас только на третий день. Очень ругались, поскольку, оказывается, затолкали в наши припасы часть своего пойла. Когда узнали об аварии, шибко испугались, но все оказалось на месте, даже не побилось. Оказывается, как мало для радости нужно: пара пузырей да банка тушенки, малость гольянов для ухи и щепотка соли - и полное счастье. Ну, для полной радости еще мишку не встретить. Амурка и Приморье горят хорошо, медведи к нам перебираются. Охотовед говорит, что на одного местного мишку в дебрях якутских будет четыре погорельца. Но мы не встретили, бог миловал.

Тянет в тайгу. Комаров покормить, на лапнике стланниковом переночевать, у костерка посидеть, шурпу похлебать, тишину послушать, с лешим поехидничать, с полесиками да весталками пошутить, со старой Кикиморой "за жизнь" посудачить. Очень рассудительная старушенция, обо всем свое мнение имеет, часто очень оригинальное. Помню, о политиках наших выдала: "Это волки, они стаей кормятся, а Хозяин (медведь), в одиночку. Два медведя в одной берлоге не уживутся."  Мера времени у нее тоже своя - сколько себя помню - отправная точка, начало времен. Когда человек редким гостем был, вторая веха в истории, и «надысь», совсем недавно. От часа до нескольких лет. Понимаю умом, что шиза, но ведь интересно… Не каждый так сможет. И не скучно.

Погода наладилась, грибы поперли, как … грибы. Выбрался в прошлую субботу по самым своим недалеким местам. Прямо за породним отвалом. Грибов - как грязи, хоть косой коси. Накосил пару ведер маслят, литра два-три голубики собрал, пару десятков шишек у злобного зверя спер. В общем, поразвлекся. Если немного поподробней, то дело было так.

Часиков в шесть утра, когда еще солнышко невысоко над горизонтом, туман слоистый стоит над сопками, как молочные реки, и народ сладко спит, я шепотом, никого не тревожа, ухватил свои сумки и дал деру. На этот раз предусмотрительность меня подвела. С самого начала не собирался в дебри забираться, а потому вместо привычных болотников натянул туфли и был наказан. Поутру роса подобна ливню. Промочил ноги до самого пояса. Но и вознагражден был. Маслят действительно много, давно такого изобилия не видал. Обычно в тех местах лисички, грузди, сыроежки живут, моховики да обабки изредка забредают, а масленок с подосиновиком вообще редкие гости. Тут же маслята роятся, прямо стать некуда. За одним потянешься - двоих задавишь. А обабки те и вовсе сами в корзинку скачут. Еле отбился. Злобный бурундук уже не каждый гриб надкусывает, а по одному из семейки. Объелся бедолага, даже за шишкой на ветку не залез. А шишка дозрела. Самое время ее по дуплам расталкивать. Еще денек-другой, и все будет убрано. 

Рассказали мне сплавщики, что они в своем тесном кругу приалданского бурундука Фишером окрестили. Мишка и Толик, заядлые шахматисты, на сплав забыли взять с собой спортинвентарь. Понадеялись друг на друга и остались без доски и фигур. Где-то под Алданом сделали суточный привал. Между делом расчертили на песочке клеточки, вместо шахмат сели играть в шашки, а шашками сделали шишки. Один сосновыми играет, другой  стланниковыми. Очень увлеклись. Дело к обеду, пришлось оставить недоигранную партию, поскольку нарисованную доску с собой не унесешь. Возвращаются после обеда сытые, довольные… А злобный зверюга битые фигуры все обгрыз, одни чешуйки от шишек оставил, а с доски половину, только Мишкины, унес в лес и спрятал. Горько парни рассмеялись, а Мишка с досады бурундука Фишером обозвал. Ему-то до победы всего два хода оставалось, а Фишер все его фигуры съел… Полное поражение. Правда, Толик его своим ферзем назвал, но это как-то не прокатило.

А когда стало тяжко мне сумки с грибами таскать, взялся я за ягодки. Сигаретку в зубы и вприсядку, от кустика к кустику. Другую от горящей прикуришь и дальше вприсядку. Наприседался так, что утром с большим трудом на ноги встал. Спортивный синдром называется. Оказывается, редко в лес по ягоды ходить вредно для ног. К полудню домой добрался, грибы стал чистить. Собирать люблю, готовить - не отказываюсь, но чистить… Это для меня убивство. И кажется, не только для меня. К четырем матушка со смены пришла вся, как есть уставшая, с ломотой поясничной… Ну, ясно! Придется самому дочищать. Вот так я до самой ночи над грибами и промаялся.  Нож у меня самодельный, маленький, острый, очень удобный, так я этим удобным все руки изрезал. Неглубоко, но кожу подпортил, особенно на пальцах. 

В конце концов всему конец бывает. И грибы мои все очищены, рассортированы, уложены, вымыты и соленой водой залиты. Чищеных и вымытых как раз на кастрюльку двухведерную хватило. И это только маслята. А моховики, обабки и прочие - отдельно. Их мы поутру с картошкой зажарили.Наверно, у меня развивается фобия. На уборке урожая ловил себя на мысли, что опасаюсь клещей, как когда-то медведей. Ведь ни тех, ни других я так и не встретил вблизи до сих пор. Мишка железа не любит, хотя лет пять-семь назад в Серебряном бору с месяц на свалке медведица столовалась, пока охотники не прознали. В общем, конечно, все правильно. Нечего из леса выходить, легкой добычи искать. Жалко, конечно, но... А зачем по свалке в такой дорогой шубе ходить? Вот и нету больше мишки. Интересно, если бы и медведи так рассуждали... Вспомнился анекдот про охотников. Беседуют два кума: - Ой, кум, я и не знал, что зайцы такие трусливые. Слышал, конечно, но не думал, что такие. Я только затвором щелкнул, а он как побежит... Одно слово, - трус. - Ну, кум, если бы зайцу твое ружье, а тебе его ноги... 

Кажется, дикий зверь, безмозглое животное, живущее одними инстинктами, и тем не менее мишка не нападет, если его не спровоцировать. Жена его другое дело, и то только если с медвежонком. Она старается устранить любую даже мнимую опасность. Впрочем, как любая мать. И в средствах при этом она неразборчива. Был случай, когда медведица целенаправленно мстила людям за убитого медвежонка. И когда раненный мишка выслеживал охотников. Это тоже месть. А месть присуща, только разумным существам. Ведь зверь охотится исключительно ради пищи и дерется за территорию или за право продления рода. И не убивает просто так, для удовольствия. Это человеческая привычка. Зверье, как и мы, эволюционирует миллионы лет. Кто сказал, что они не умнеют? Понаблюдай за собаками. Не за тупыми болонками на веревочках, а за битыми судьбой двор-терьерами. Это же совершенное цивилизованное общество со своими законами, правилами, даже культурой. Есть мирные общества, есть банды, есть бродяги. В сворах четкое разграничение прав и обязанностей. Есть глава, охрана и разведчик. Я наблюдал, как лайка трепала товарку, и довольно жестоко, за то, что та напортачила на охоте. Местный охотник объяснил примерно так: "Молодой сука глупый, однако. Надо тихо, а он бегай. Старый сука на охоте слово не скажи, а теперь жопа дери, чтоб молодой умная была." Значит, и школа у них тоже есть. Может, человек просто проморгал параллельную своей цивилизацию? Если принять в учет образ мышления ученых мужей, их главный тезис: я этого не понимаю, потому не признаю, а раз не признаю, значит этого не существует, то все может быть.

Местные "турысты", придумали очень интересную баню. Это еще с БАМовских времен. На берегу речки разжигают жаркий костер и раскаляют в нем большие камни. Когда камни достаточно разогреваются, закатывают их в специальную полиэтиленовую, типа парничка, палатку, льют на них воду и парятся. Вода тоже не просто из речки, а отвар хвои, багульника и прочего. Дух захватывает, дыхание запирает. Но хвори все, от кашля и до радикулита,  как рукой снимает. Напаренный выскакивает красный как рак - в ледяную речку и пробкой обратно. Хлебнет кваску или пивка и катит свежий камешек к парилке, а ему из-под полога остывший выталкивают, чтобы к костру его откатил греться. И так каждый. Процедура отработанная, процесс – непрерывный. Банька заряжает энергией не хуже чем места "силы". 

Я в окрестностях знаю таких несколько. Если лес просто успокаивает, то эти места заряжают желанием жить, творить и шевелиться. Час там посидишь, помедитируешь и уходишь бодрым и одухотворенным. Место ничем не примечательно, даже вида особого не имеет. На одно меня рамка вывела. Я тогда "лозоходство" изучал, силы пробовал. А второе по аналогии ощущений нашел. Случайно наткнулся. Есть, правда, еще одно место, вблизи от города, но гораздо слабее и изгажено. Там местные "ведьмы", когда на заре перестройки вся эта муть в моде была, пентаграмму камешками выложили. Пытались усилить энергопоток, как я понимаю. Что радует - пентаграмма правильная, не перевернутая. Значит, не сатанисты и не черные маги. А может, и они, но недоучки. Или стороны света по восходу солнца определяли. Не учли особенностей местности.

Касательно мест силы. Энергопоток там ощущается без лозы или рамки. Я знаю две такие аномалии. Но это от города в 18 и 30 км к хребту. Дороги нет. Был там летом. Зимой на лыжах по бурелому и без ружья я не ходун, весной и осенью там слякоть, по мари не пройти, только к середине лета можно пробраться. Два года подряд летом проходит ураган. Валит и обламывает все, что плохо стоит. Тропы становятся местами непроходимыми. Расчищать ломы, обходить - долго петлять. Но есть одно место, с водопадом, оно - рядом, где бы я ни был. "Продвинутые" считают, что это в параллельном мире, я считаю, что сам его создал, то бишь выдумал. И беру я туда болезных своих, не вставая с кресла, лавки или табурета. Психотерапия... Им нравится. А кому фокусы не по душе? Тем более, что им действительно становится лучше и надолго. Была у меня подружка, так ей этого посещения  на полгода бодрой жизни хватало. Особенно нравилось состояние полета вне тела. Когда тело оставалось на валуне, в пентаграмме, а ее я просил поплескаться в водопаде, смыть с себя мрачные мысли.Но это уже тонкости технологии. Скажу только, что сварливая женщина становилась милой и общительной довольно надолго.А об этом райском уголке и технологии врачевания, или шарлатанства, кому как больше нравится, можно рассказывать часами или написать… не знаю сколько.

В выходной бегал вверх по Чульману. Иначе этот поход назвать невозможно. С ночевкой идти – холодно и сыро, вот и пришлось переть три десятка километров в один конец на рысях, чтобы к вечеру домой вернуться. Зато час медитации полностью вернул меня к жизни. Народ смотрит на меня как на идиота. Семь часов туда, полтора часа там и семь часов обратно, и ради чего? Чтобы на камушке посидеть? И ничего не принес? Да принес! Только этого не видно. У народа потребительское отношение к тайге. Раз ходил, должен принести. Неважно что, но - обязан. А переться за сорок верст ради часа релаксации для них - нонсенс. 

Все же, наверное, я действительно немного "иноприлетянин". Но не буйный, потому и на свободе. Как объяснить, зачем я туда ходил, да и стоит ли? Ведь все равно не поймут… Семь часов безостановочной рыси по пересеченной местности даже бывалые таежники считают утомительным переходом. Но я ведь налегке был. Фляжка с водой да пара плиток шоколада. Ну, и обычный набор на всякий случай: чай, соль, спички, нож и одеяло. Вот бы кто сфотографировал… Представьте картинку. На косогоре - круглая поляна, в центре - валун, метра полтора в поперечнике. Под валуном, с подветренной стороны, костерок с зеленым багульником коптит. Дым гвоздем в небо упирается, а на валуне - мужик , босой и в накомарнике, по турецки ноги поджав, сидит и слегка раскачивается, время от времени руками пассы непонятные проделывает… Вот картинка, достойная кисти Пикассо. И назвать ее можно "В поисках гармонии или паранойя". 

Так или иначе я очистился и самоутвердился. Сознание пришло в порядок, мысли тоже. Теперь я точно знаю, что мне жизнь приготовила на ближайшее время. На речках уже лед стал. Только на перекатах да на стремнине водица плещется. Еще неделька, и рыбаки со своими причиндалами на лед выползут. Интересно наблюдать, как бесформенный мужик, в ватниках, шубе, валенках и непонятно в чем сидит над лункой и не шевелится, пока не клюнет. А когда совсем холодно станет, будут всякие заслоны от ветра устраивать, палатки над лункой ставить. Это уже не так интересно. Ничего не видно. Верхняя Нерюнгринка, которая непосредственно подле фабрики протекает, очень интересная. Расположена она выше Чульмана и питается в основном ручьями. Уже сейчас она покрыта льдом сантиметров в пять. Ручьи перемерзают, уровень воды падает, и между льдом и водой образуется воздушная прослойка. Ударит мороз - подо льдом еще один слой льда образуется, а по мере замерзания питающих ручьев вода снова будет падать, и опять образуется воздушная прослойка. В конце концов останется на дне маленький ручей, а над ним несколько слоев льда. Сверху гладкий, снизу просто сказка. Свешиваются как с неба замки, леса, горы сказочные… Немного фантазии, и можно населить их ледяными троллями и героями в мехах. Какой-то ненормальный каждую весну пытается на снегоходе по этой речке прокатиться и каждый раз проваливается недалеко от моста. Сухая воронка во льду, на дне – снегоход стоит. И так каждый год. Интересно, каждый год другой или тот же?

Со мной работает парнишка, потомок знаменитого путешественника. Заядлый охотник, рыбак и как следствие балагур. Любит охотничьи байки травить, только вот со слогом у него немного не того. Приглашал на лед в верховья Чульмана. Заманчиво… Только я не оборудован для этого дела. Нет ни унтов путевых, ни валенок подходящих, ни дошки объемистой, а переть налегке, в ботиночках просто глупо. Может, потом, когда лед станет покрепче, на лыжах прорвусь в верховья, по пробитому зимнику. Давно там не был, лет пять уже. Там, особенно по весне, красиво бывает. Горы, скалы, зелень и лед - все рядышком. В ручьях омулек сверкает на солнышке. А еще красивее сверкает выход кварца, то ли жила, то ли линза на склоне скалистом. На фоне темной породы белый, полупрозрачный, на солнышке сверкает и переливается. А еще ключи есть, очень живописные. Где из под скалы водичка по песчаному ложу спокойно вытекает, где по скале сухой сочится, а где и фонтанчиком брызжет. В тех местах, говорят, женьшень растет. Не видал, но верю. В таких зачарованных местах может расти все, что угодно. Даже цветик-семицветик, который желания исполняет. Не удивят и эльфы или гномы.

Но это весной, в начале лета. А сейчас там все бело и мертво. Есть там один островок, на котором время останавливается. В самый разгар лета там только зеленеть все начинает, жимолость цветет. Дело в том что островок стоит в тени утеса, лед с него сходит только в середине июля, и тогда только жизнь на нем резко просыпается. Везде разгар лета, а там – весна, фиалки, одуванчики, все цветет. А немного восточнее от русла есть ручей, оченно смешной. Появляется из-под камней, в сухом русле, на ровном, кажется, месте - журчит метров двадцать и бесследно в камнях исчезает. Только звук журчащей воды остается под галечником, а еще метров через десять и он пропадает. Пройдешь еще немного, и русло сухое исчезает. Просто марь, кочки, мхи и клюква. Справа и слева сопки мшистые, крутые и без деревьев, с совершенно лысыми вершинами. Там пласты песчаника, как ребра доисторических исполинов торчат.

А в промоинах попадаются натуральные пушечные ядра. Породы явно вулканического происхождения, и строение у них, как у луковицы, радиально слоистое. Зачастую в слоях наблюдается явное присутствие железа, об этом можно судить по ржавому цвету слоя. Можно себе представить, как такая расплавленная капелька породы долго летела, вращалась, даже отсепарироваться успела, расслоиться по плотности, слой за слоем застывала, а потом, на излете, в болото булькнула, зашипела и остыла, не успев перемешаться. А потом под осадочными породами погребена была. 

Веселые времена это ядрышко застало. И еще интересно, что песчаник в большом радиусе больше не наблюдается. Все больше твердые породы, вулканические. Наверно, где-то в Юрском периоде или еще раньше там была долина с болотцем, а где-то неподалеку вулкан буянил. Говорят, где-то в этих местах пролегает путь миграции северного полюса. В незапамятные времена в этих местах был северный полюс! Еще до мамонтов. Во, прикол… А теперь хамоватые сапиенсы сюда на лыжах и снегоходах за рыбкой добираются. А добираются, потому что ниже рыбки уже нет. Эти самые сапиенсы там город поставили, ископаемые искапывают и усиленно берегут природу. Заботятся. А рыбки от этой заботы в верховья удирают, где водица чище, воздух свежее, рыбаков меньше.

Надеюсь, когда-нибудь научится сапиенс ископаемые без вреда для природы доставать. Будет этакий избирательно-телекинетический способ добычи. Нужное будет просто телепортироваться из недр непосредственно потребителю, а пустоты будут тем же способом заполняться донными отложениями океана или магмой из центра земли, или еще чем, совершенно отработанным и пока бесполезным, но безвредным. А на поверхности чтобы деятельность горняка не видна была. Ведь ветрено в городе стало на моей памяти, с тех пор, как угольную сопку срыли и породой долину перед ней засыпали. Открыли ветру дорогу к городу.

Вот и кончилась осенняя перепогодица. Октябрь наступил, морозец ударил. Кончились хляби. Зима…
Скоро, уже скоро подберутся морозы. Ударят, придавят и до весны уже не отпустят. В сильные морозы снега почему-то не бывает. Тот, что с осени насыпал, ветром гоняет, а свежий -  не идет. Зато туман как в Лондоне. И чем холоднее, тем он гуще. Особенно ранним утром, которое и утром-то назвать неприлично. Скорее, ближе к рассвету, перед тем как горизонт сереть должен начинать. В мороз из за тумана просматриваются два фонаря на проспекте в каждую сторону, этакие бледные пятаки на фоне мрачной мглы. Газы выхлопные от проезжающего транспорта серым шлейфом вдоль дороги долго висят, пока не развеет движением воздуха, когда следующая машина проедет и свой шлейф оставит. Кажется, даже кислород вымерзает. Дышишь, дышишь, а будто не дышишь. Но это только в безветренную погоду. А когда мороз с ветром, тут и дышать не очень хочется. Ветерок, самый слабый - и тот норовит в каждую прореху заглянуть, под шубейку забраться, за открытые телеса укусить. А открыты практически только нос и глаза. Хочется и их спрятать, но не получается. Ведь дышать и смотреть все равно нужно. 

Рыбакам все нипочем. Мороз - не мороз, все равно на речку пробираются. Сверят и долбят лунки, а лед матерый, так что это – не самое простое занятие. Но знатоки знают, где рыбка живет, где лед тоньше. Вот и долбят на стремнине, над ямкой, или где ключик теплый имеется. Самые хитрые над лункой ставят этакий вигвам из парусины, тепличной пленки или просто палатку. В этом сооружении если не тепло, то по крайней мере ветра нет. Кто еще хитрее, примус разжигает или горелку. И греются, пока горючее не кончится. Раньше эти вигвамы с осени до весны стояли. Уважительно народ относился к чужому, не пакостил. Теперь рыбак уходя все снимает, пакует, в снег зарывает или домой несет. А кто на колесах по зимнику приезжает, тому еще проще. Забросал в багажник и поехал. 

Зимняя дорога по рекам - это нечто. Если река широкая, на ней заметов почти не бывает. Лед чистый, как стекло. И по этому стеклу на машинах катаются. В этом деле тоже сноровка нужна. Катить приходится как можно прямее. Резко рулем дернешь - машина сразу вальсировать начинает и выделывает свои па, пока в замет или берег не уткнется. Есть еще в Сахе поселки, куда машиной можно добраться только зимой, летом – только вертолетом. И люди там живут очень интересные. 

Был я однажды у оленеводов, наблюдал такие картинки, что только держись. Вот сидит старушка у яранги, шкурку скоблит, со мной беседует, и тут же рядом олени пасутся под ее присмотром. Бабка одним глазом на рукоделье смотрит, другим на стадо. Вдруг она, не торопясь, тянется за малокалиберной винтовкой, не спеша прицеливается, стреляет в стадо, и один из оленей, подгибая передние копыта, валится на землю. Бабка что-то кричит на своем языке, на ее голос прибегает кто-то из мужчин, быстро ножом перерезает горло лежащего оленя. Подходят еще несколько помощников, оттаскивают тушу ближе к ярангам и начинают ее разделывать. А старушка, кажется, уже забыла о своей охоте. После недолгих расспросов выясняю, что дикий олень в стадо пожаловал. Не усмотришь - уведет коров в свой гарем, и ищи их, свищи. Удивительно. Как можно разглядеть в стаде одного оленя, который не свой? Как можно из малокалиберной винтовки оленя завалить? Поясняет старушка не спеша, что оленей, как людей, двух одинаковых не бывает, а своих она всех в лицо помнит. А в винтовке патроны особые. Берут обычный спортивный патрон, досыпают его порохом под завязку, пулю свинцовую наполовину отрезают, а кончик остатка на четыре части ножом надрезают. Получается разрывная пуля типа "дум-дум". А стреляет бабка оленя в определенное место, ей известное. Выбивает пулей шейный позвонок, и олень теряет подвижность. Попасть маленькой пулькой с полсотни метров в позвонок я бы не смог, а у бабки опыт, видать. На оленях ездят, но отношение к ним не то, что к коням, скорее как к баранам. Конь – друг и помощник, овца – мясо, шерсть и молоко.  

Езда на олене очень напоминает езду на ишаке, а на нартах - езду на велосипеде. нарты - узкие сани без дышла. Ощущения те же. Видал, как молодой лихач очень спешил и потому несся, стоя на нартах. Это уже цирк напоминает. И еще наблюдал, как ездовых собак отбирают из выводка. Ставят на пенек и смотрят, как слепой щенок по пню передвигается. Если лапы "слепые", свалится с пенька и будет отбракован; если будет по пню ползать, останется жить, станет ездовой собакой. С нашей точки зрения все это несколько жестоко, но и в жестокости есть своя мудрость, без которой здесь не выжить. Собака, у которой лапы не слепые, чувствует, куда стать нужно, а со слепыми – все время спотыкаться будет, остальным в упряжке только помеха. И видал жестокость, которую оправдать так и не смог. Кто-то в городе заказал "пыжика". Раньше его добывали так: убивали самку на сносях, вынимали плод, снимали с него шкурку. Вот тебе и пыжик. Теперь умнее стали, олениху не забивают, просто привязывают важенку к деревьям и бьют по брюху до выкидыша. И корова жива, и пыжика добыли. И будет кто-то ходить в дорогой и красивой шапке, даже не подозревая, из какого зверя она сшита, как добыта. Я знаю. Может поэтому когда смотрю на такую шапку, вижу глаза избитой сапогами полумертвой оленихи.