Рыбалка.  

День рыбака - это праздник, и как любой праздник, требует, чтобы его праздновали, благо погодка малость распогодилась, дождики отплакали, хляби прекратились. Ххоть все и мокрое, и слякотное и промозглое, но солнышко выглянет - и сразу все переменится. Долго собирался, долго рвался, наконец был отпущен с причитаниями и с сыном. Что делать? Он сам виноват, не нужно было на скуку жаловаться. А то и друзья разъехались, погулять не с кем, и книжки интересные на папиной полке кончились, и комп глючит, как глюконатор, и игрушки все надоели... В общем, нужно было его по сопкам потаскать, чтобы жизнь немного ярче у каникулера стала. Сапожки ему нашли. Смех один, боты, а не сапоги, даже до колен не достают. Но радость в глазках проглядывается, с трудом скрываемая. Утречком даже долго будить не пришлось. С первого шепота вскочил и бегом одеваться. Даже о туалете утреннем забыл и завтрак не потребовал. Пришлось малость осадить, покормить и в путь.

Жаль конечно, что это был уже не рассветный час. Рассвет встречать нужно часа в два-три ночи. Да и не рассвет это вовсе, а просто восход солнца, ведь ночи сейчас как таковой и нет. Сумерки. Но и без рассвета очень красиво. Сначала носом мальца тыкал то в цветочек одинокий голубой, то в бабочку ярко раскрашенную, то в ручей стеклянный, а потом он привык, научился смотреть, сам стал все замечать и мне показывать, да еще вопросы задавать. Что за камешек блестит в воде и почему блестит только когда мокрый. Что за цветик розовый кустом торчит и почему не пахнет. И когда отдохнем...  Почему ни птиц, ни зверей не видно, почему роса такая мокрая и такая холодная, почему я иду быстро, а шума от меня нет, а он как медведь и тише не получается. Почему деревья обязательно поперек тропки падают, и когда наконец отдохнем. На многие вопросы отвечаю с  удовольствием, на некоторые вообще не отвечаю, только шучу. Дескать, деревья эти леший набросал, чтобы лентяи в лес не ходили, а вон то, большое - специально, чтобы мы на нем посидели, покурили, водички попили...

Долго-коротко добежали до ближнего озерка. Не озерко, а так, большая лужа с топким дном и каменистыми берегами, кустарником поросшими. Обошли его кругом, в ручейке, что в него бежит,  воду померяли. После дождиков вода высокая, в ботах не перебраться, вот и пришлось как челноку сначала вещи через ручей переправлять, а потом транспортным средством мальцу служить. Длинный, худой, килов эдак пятьдесят без малого будет. Перебрались с горем пополам, даже не замочились почти. Почти - это с поправкой на росу утреннюю и туман в низинах, влажный и густой, как сметана. По поводу тумана малец замечание отпустил, что подобный только в игрушках-страшилках про зомби и демонов встречал.             

Нашли бережок подходящий, солнечный и зеленый, мхом белым покрытый. Мох влажный как губка и под ногами чавкает, но не проваливается, потому что на каменной подложке. И зимушка ветхая между елок спряталась. Да и не зимушка даже, а так, шалашик из пихтушек молоденьких сбитый да мхом обтыканный. Мшаник, одним словом. А мох в этом месте очень разнообразный растет. Есть зеленый, есть серый, есть белый, розовый и совершенно красный. Тот мох, который по мари вдоль озерка стелется, еще и цветочками украшен. Нет, это не мох цветет, это клюква на нитках-стебельках свои цветики разбросала. Ближе к осени будут на белом мху кровавыми каплями ягоды, будто брусника просыпанная, красоваться.   

Но камелек поодаль по уму сооружен, хоть тоже мхами оброс основательно. Видно, не один год никто в нем огонь не разводил. Да оно и понятно: место не шибко удобное, озерко мелкое, добираться до него неудобно и вообще...  Тут я мальцу отдых и дал. Велел лапника  нарезать да лежанку себе оборудовать. А сам к озерку отошел. Рыбалки, конечно, не получится, но уха будет, поскольку гальяньчики под бережком между камешками черными стрелочками мельтешат. А рыбалки не будет по той причине, что рыбешка, если и есть, то не голодная. Дождиком в воду столько корма ей намыло с сопки, что будь у рыбы  холодильник или кладовка, ей бы на все лето этих запасов хватило бы. 

Но для порядка удочку соорудить нужно.  Нашел кустик повыше, выбрал веточку поровнее, привязал леску - вот и уда готова. В удочке что главное? Правильно, поплавок и грузило, а удилище и крючок - дело десятое. Не за рыбой я шел, а на рыбалку.  Забросил я обе удочки, камушками прижал, полюбовался. Красиво поплавки плавают. Был бы один, уже засмотрелся бы, а поскольку в обществе, нужно малость хозяйством заняться. Малец за час отдохнул и деятельность бурную развил, дровишек в окрестностях насобирал, у камелька сложил. Шибко сильно удивился, когда я попросил его вокруг камелька мох содрать. Мокрый ведь мох, хоть воду из него отжимай. Пришлось объяснять, что мох высыхает так же быстро, как и намокает, а тлеет просто замечательно. В одном месте горит, в другом сушится. А солнышко такое, что еще час- и будет мох сухой до камня. А сухой мох - он может и без дыма гореть, сразу и не заметишь...  Интересно мальчишке, все в новинку. Рвется рыбу ловить, большуууую... и мнооооого... Приходится объяснять, что на большую и много рассчитывать не стоит, но уху гарантирую. А пока, если проголодался, пусть в рюкзаке пошарит, там сырок для него плавленый, колбаски кусочек, в общем, булкинброд в комплекте.  

Пока я себе на берегу седушку готовил, малец подзаправился. Правда, очень своеобразно... Вместо булкинброда нашел мою дежурную шоколадку "Аленка" и использовал по назначению... Вот тебе и НЗ!  Глупость он, конечно, сотворил, но поймет он это на обратном пути завтра к полудню, когда под дождиком будем домой бежать. А дождик будет обязательно.  Ветерок больно дождиком пахнет, и комарья немного. 

Понравилось мальчишке, что ему доверили костер разжечь и сосиски на веточках поджарить. В общем, справился, только целлофанки с сосисок не снял, сами обгорели. Ну, а сам процесс рыбалки показался скучным. Сидеть и тупо пялиться на поплавок - и глаза, и седалище устают, и удовольствия для молодого и деятельного организма мало. Так, что, пока я над удочками сидел, он окрестности обследовал, да  время от времени аукал, направление теряя. Если и была какая рыбешка поблизости, то мы ее своими ауками подальше от греха, вернее, от крючка прогнали. Но несмотря ни на что, к вечеру пяток плотвичек в котелке бултыхалось. А потом мелким гальяньчиком уху сдобрили. Гальянов ловить накомарником ему очень понравилось. А когда увидал, что я их непотрошенными в варево забрасываю, отказался было вообще пробовать. Брезгливые мы. Но ложку попробовал и... На завтрак ухи не осталось...

Вот и полночь. Звезд за тучками не видно, да и закат по краю огнем горит. Разговоры-разговоры... Кажется, мы столько за последний год не переговорили, сколько за один вечер у костра. Сколько можно нового узнать о собственном ребенке на свежем воздухе, под сполохи костра!  Наконец, усталость и холод ночи загнали нас в спальник, и мы тихо уснули в обнимку, на слабо шевелящихся под спальником  лапах стланника. 

Час-другой, и мрак понемногу рассеивается. Уже не закат багрянцем отсвечивает, а восход пламенеет. Сон на лапнике, который время от времени коварно толстенькой веткой в ребро упирается, да еще и в обществе отпрыска, сном назвать можно только с натяжкой. Так, полудрема вполглаза. У него, похоже, та же проблема. Все время ворочается, покряхтывает, бормочет что-то. Нет, лучше подняться. Так хоть один из нас малость поспит. 

Осторожно выбираюсь из спальника, иду к озеру. Легкий ветерок разгоняет туман. Туман стелется на уровне прибрежных кустиков. Красотища! Кажется, что в озерке не вода, а молоко налито, и в этом молоке ветерки прогуливаются струйками, волнуют гладь, вспенивают, растворяют. Еще немного - и первые лучи солнца совсем разгонят загадочный полумрак без теней, и вся загадочность исчезнет. Нет, хватит спать мальчишке, такое можно увидеть раз в жизни. Нельзя, чтобы он всю сказку пропустил. Во избежание пререканий и отнекиваний, очень тихо и несколько загадочно вынимаю парня из спальника, предварительно сделав знак молчать и скорее идти за мной. Мальчишка заинтригован. Мальчишка сбрасывает с себя сон как одеяло и на цыпочках выбирается из избушки-мшаника. 

Я отодвигаюсь в сторону, открывая его взору панораму, и делаю широкий приглашающий жест рукой. На красоты мне смотреть уже неинтересно, я наблюдаю реакцию мальчишки. Он столбенеет, стоя на одной ноге, вторую опустить забыл на полушаге. Глаза округляются и челюсть отвисает в безмолвном крике восхищения... и ни звука... Но представление продолжается. Проходит не меньше минуты, прежде чем он опускает ногу, и тут взрывается лес птичьим щебетом. Сначала одна пичуга голос подает, затем несколько, затем все хором ... и под этот аккомпанемент, как под утренний гимн жизни, вырывается первый лучик, и туман сначала густеет, но начинает просвечиваться, сквозь него уже видны кусты и кочки, но не до конца, а как в мультике "Ежик в тумане", и по мере того, как солнце выкатывается из-за далекой сопки, туман начинает редеть, опадать, терять свою сметанистую консистенцию и рассеивается. Слышится тихое: "Ёооо". Открывается гладь озера, и ни ветерка. Зеркальная гладь, вмещающая в себя все заваленное сугробами облаков небо. Солнышко поднимается выше и прячется за далекие тучки, которые плотной стеной висят над чистой и ясной полоской голубизны над горизонтом. Все. Представление окончено. Челюсть юнца возвращается на место. 
 - Па. Чего звал-то?
 - Собираться нужно. К обеду дождик пойдет.

Умываться, питаться, собираться и выдвигаться. Обратно пойдем на рысях, чтобы до дождика до города добраться. Пока ребятенок занимался туалетом, я поставил котелок, пошастал окрест, собрал малость травки для хитрого чая. Соцветие багульника, чтобы дышалось легче, молодой побег лимонника, чтобы бодрость в теле была, корешок радиолы, чтобы ноги не уставали, веточку малины дикой для запаха и цветок шиповника для настроения. Он горечь варева маленько уберет. Три минуты кипячу, засыпаю щепотку черного чая и снимаю с огня. Даю настояться минут десять и разливаю по кружкам, остальное в фляжку. Теплый настой в дороге пригодится как допинг.

Со скрипом и мимическими упражнениями выпили чай, доели бутерброды и вперед, к переправе. За ночь ручей малость обмелел, но все равно вода еще выше колена, буду еще раз транспортным средством. То ли малец потяжелел, то ли я подустал, но наездник показался более тяжелым, чем вчера. Только на том берегу стало понятно в чем дело: мальчик забыл свой рюкзачок снять. Пенять поздно. Что в пустой след поучать? Двинулись.

Бежим, под ноги внимательно смотрим, по сторонам глазеть уже недосуг. Я шаг короче делаю, стараюсь не отрываться, длинноногий отпрыск, наоборот, старается ступать пошире с той же целью. Хорошо. Солнышко тучками прикрылось, не жарит. Но воздух застойный, почти густой от запахов. Будет дождик, обязательно будет. Только перед дождем так сильно зелень пахнет. Приторный запах багула смешивается с сосновым духом, к ним приплетается медовый запах ольховника и сдабривается сыростью мхов. Местами прорывается запах кедровой хвои от стланника в тех местах, где белесой хвоей куст стланника подле тропы красуется. Запахи щекочут ноздри, будят воображение. 

Малец сосредоточенно топчет тропку. Явно хочет что-то сказать, но дыхания не хватает. Молодец, не ноет. Но пора привал устроить. Дальше тропа выходит на бывшую просеку. Там когда-то танкетка геологическая прошла, полегче будет путь. Командую привал, и спутник падает под листвяк, с наслаждением вытягивая ноги.

Пара глотков чая из фляги возвращает минут через пять на его лицо осмысленное выражение и пробуждает интерес к жизни. Три часа бега - хороший расход калорий. Сейчас было бы самое время закусить шоколадкой дежурной, для того ее обычно и беру. Но... мальчик ее задесертил еще вчера... Ну ничего. Сосем по паре кусочков сахара, запиваем их мерзким чудо-чаем. Пора дальше.

- Па, посидим еще чуток. Ноги не отдохнули.

- Если еще чуток посидим, то они еще больше не отдохнут. Сейчас чем больше сидишь, тем труднее вставать будет. И потом, нужно до дождика хотя -бы марь пересечь. Так что поднимаемся на счет три. Раз... Два... Три! 

- А два с половиной?

- Не хитри, пошли.

Со скрипом делаются первые шаги. Идем. Хорошо, что марь перешли, когда в воздухе отчетливо запахло дождиком. Снова углубляемся в лес по старой колее от каравана геологов. "Па, подожди!" Возвращаюсь. На тропе лежит рюкзак, а малец на четвереньках ползает по опушке и собирает местные ландыши. Они и не ландыши вовсе, а просто похожие цветочки. Розовый мясисто-водянистый стебелек сантиметров десять-двенадцать высотой, а на нем в беспорядке такие же розовые мелко-круглые цветочки почти без черенков навешаны. Красиво. 

-Зачем, пусть растут.

-Маме покажем. Она цветы любит...

Вот и мне урок. Я усердно топчу тропу, все мысли поскорее до дома добраться, а въюноша и по сторонам зрит, и о маме помнит... Старею... Помогаю надергать букетик и предлагаю положить его в котелок, чтоб не помялся. И снова в путь. Дождик уже виден. Вон за дальней сопкой как поливает, стороной ливень идет. Такое ощущение, что там тучка в сопку стеной уходит. 

Дождик нас догнал, когда мы уже из леса выходили, так что мы даже свои накидки клеенчатые вынимать не стали. Пять минут по тротуару пробежаться, зачем? Но за пять минут нас так вымочило, будто мы всю дорогу под дождем шли. А дома с порога усталый и счастливый "малыш" до самой ночи взахлеб делился с мамой впечатлениями. Букетик розовых цветов стоит в стаканчике с водой на видном месте. В глазах ребенка восторг, в глазах мамы интерес и затаенная обида, что все это без нее... Но твердо знаю, позови я ее в лес на сутки, сошлется на дела, работу, стирку накопившуюся и... больные ноги...

Нерюнгри. Август 2003г.