На оглавление * Обратно в меню 

Восемь дней в Париже. Часть 2.

Но на этом программа дня еще не была закончена, предстояла экскурсия по вечернему Парижу и плавание на кораблике по Сене. Снова из гостиницы к Опере, там на автобус. Какой-то особый вечерний Париж, как я поняла, не существует. Есть Париж, весь сияющий огнями вывесок, освещенных окон и всего того, что должно светиться вечером. Направляясь к стоянке кораблика на Сене, мы проехали мимо Елисейских полей, где меня впечатлила река огней, плывущая по этой улице, о чем я уже успела рассказать выше.

Прогулка по Сене не впечатлила. Ожидала море огней и праздник узнавания, но ничего такого не произошло. Узнавался Нотр-Дам, естественно, и Эйфелева башня. Здания освещены, ну и что? Освещение безыскусное, всего лишь прямая подсветка снизу, что не придало их красотам особого эффекта. Самое сильное впечатление - это Эйфелева башня. Вечером она очень хороша. Вся освещенная изнутри, она предстает как из кружевного узора, потому что ночь скрала все эти технические подробности, сочетания железок и выявила всю ее красоту. Вдобавок была возможность рассмотреть ее очень близко и со всех ракурсов, в том числе с ребра, с которого ее нигде не изображают.

Когда приблизились к башне вплотную, началось небольшое сумасшествие. Весь народ, находившийся на корабле, стал фотографироваться на ее фоне. Крик, шум, гам-тарарам, бесконечные вспышки. Народ был самый разнообразный - туристы со всех стран, и всем подавай снимок на фоне ярко освещенной Эйфелевой башни. Когда ее миновали, стало опять тихо и спокойно.

В конструктивных деталях одного из мостов запутался древний грек (а может, не грек вовсе, но древний). Он пытался перешагнуть через перекладину, но что-то у него с этим не получалось, с ним рядом был кто-то еще, и все они безуспешно перелазили через конструкции моста. Композиция отдаленно напоминала Лаокоона с сыновьями, опутанных змеями. Такую вот странную скульптуру увидела я мимоходом; скульптуру, которую могут разглядеть только пассажиры судов, плывущих по Сене. А может, и не видела вовсе? Или видела, но не так? Воспоминание осталось такое...

Но прогулка по Сене - еще не конец этого дня. Мы снова сели в автобус и поехали дальше по вечернему Парижу. Гид повезла нас в так называемое "Чрево Парижа", то есть, то место, откуда парижане получали еду, что-то типа продовольственного рынка. Название пошло от Золя, который написал роман с таким названием, где все и описал. Не знаю, правда, почему именно вечером нужно было смотреть это чрево, но мы его посмотрели, выходя к нему из автобуса с большим трудом, потому что ноги идти не хотели, они жаждали отдыха.

Эх, ноги мои, ноги! Сейчас будет лирическое отступление про ноги. Я исходила по Парижу десятки километров, одни из них с плановыми экскурсиями, а другие добровольно, из любви к тому, что я называю "узнавать город пешком". Только ходя по городу пешком, можно увидеть его по-настоящему и лучше понять. Этот день был особенно труден для ног. Утром пешеходная экскурсия "Париж театральный", затем сад Тюильри, потом Монмартр, исхоженный вдоль и поперек, откуда пешком в гостиницу, и после получасового отдыха снова пешком к Опере (20 минут ходьбы). Ноги уже отказывались идти, когда гид приглашала выйти из автобуса ближе к красотам вечернего Парижа, но все равно шли, куда ж им деваться. Я с ужасом думала, что надо будет еще идти обратно от Оперы к гостинице, потому что автобус должен был высадить нас у Оперы, но тут нас ждал приятный сюрприз: гид сообщила нам, что автобус довезет желающих до площади Клиши. Ура! Наиприятнейший из сюрпризов! Путь от Оперы до площади занял у водителя от силы 5 минут, и мы где-то часу в 12-м ночи оказались наконец в номере! Ну и денек! Но другие дни были тоже трудными для ног, жалеть их не приходилось, и к концу дня часов в 9-10 вечера они шли к гостинице уже на автопилоте. Казалось, что если остановишься, то обязательно упадешь. За ночь, правда, им удавалось восстановиться, утро было бодрым, а потом все снова.. Странное дело, к концу поездки, в субботу-воскресенье, они уже не так уставали. Привыкли, смирились? Мол, куда деваться, все равно хозяйка не пожалеет.

Третий день парижских экскурсий. Сначала поездка в Версаль. Слово "Версаль" всем известно и известно в основном по историческим романам Дюма. Это долгие века была резиденция французских королей, последним из которых был Людовик XVI, казненный во время революции. Во время этой же революции дворец был частично разграблен, вещи частично распроданы. Ненависть к королям была настолько велика, что не хотелось никакого о них напоминания. Из-за этого в Версале мало чего сохранилось из королевских интерьеров и показывать там особо было нечего. Гид сказал, что там выставлена большая коллекция картин 19 века, но смотреть ее нам было некогда. Успели немного погулять по версальскому парку, который тоже не впечатлил. Фонтаны не работали, а про остальное сказать нечего. Самое замечательно историческое там, на мой взгляд, - это булыжники, которыми вымощен двор, хотя они относятся к 19 веку и гораздо моложе самого дворца. Двор очень велик, от ворот до дворца не менее сотни метров, которые надо пройти по неудобным булыжникам, нисколько не стесанным и уложенным такими, какими их создала матушка-природа. Приходилось ступать осторожно и смотреть под ноги, а не глазеть по сторонам, чтобы не дай бог не вывихнуть лодыжку. В общем, булыжник и двор Версаля - мое самое сильное впечатление от этой экскурсии.

Во второй половине дня экскурсия в Лувр. Два часа на Лувр - это мизер, конечно, но что делать! Сначала пришли к Джоконде. Гид рассказал историю ее создания и что-то искусствоведческое, а также нечто мифологическое типа того, что каждый видит ее такой, каков он сам, то есть, Джоконда есть наше отражение. Потом отвел 4 минуты 59 секунд (именно так) на то, чтобы самостоятельно ее посмотреть. Но у картины творилось что-то невообразимое. Немного похоже на вход в пчелиный улей: рой тем гуще, чем ближе к входу, и непрестанное гудение наподобие пчелиного. Путем вклинивания в толпу, окружавшую картину, и также совершением некоего подобия броуновского движения, я добралась в конце концов до барьерчика, который ограждал картину, и когда между мной и Джокондой наконец никого не стало, стала ее рассматривать. Джоконда смотрела на меня как-то не слишком приветливо, а тени вокруг глаз мне показались более темными и глубокими, чем это изображено на репродукциях. К сожалению, сосредоточиться было трудно, потому что мешали вспышки. Хотя в Лувре запрещено фотографировать со вспышками, но этого никто не соблюдает. Тут меня еще отвлек от картины забавный эпизод. Женщина держала на руках крохотного ребятенка месяцев 4-5 от роду, который крепко спал. Симпатичный ребятенок с темными кудряшками и пухлым ротиком, мама и папа у него были явно знойно-южного происхождения. Так вот, ребятенок крепко спал с закрытыми глазами, а над ним производились некоторые манипуляции. Мама водрузила его на барьер прямо напротив Джоконды, а папа нацелился фотоаппаратом снять его на фоне этой картины. У папы не получался, видимо, нужный ракурс, потому что он просил расступиться тех, кто ему мешал, что народ понимающе делал. Лишь один ребенок не ведал, какое историческое событие происходит в его жизни: он рядом с Джокондой. И подумала я тогда: может, это начало новой религии - поклонение произведениям искусства, сотворение из них идолов? Пройдет сколько-то лет, и этому ребенку будут умилительно рассказывать, сопровождая рассказ фотографией, какой он был маленький, когда сподобился быть рядом с Великой Картиной. Точно так же иногда читаешь в чьих-нибудь воспоминаниях умилительные рассказы о том, что царь гулял по парку, заглянул в коляску и сказал что-то лестное насчет младенца в коляске: мол, какой славный ребенок. В одном случае на ребенка пало внимание царя, в другом - внимание иконы по имени Джоконда.
На наблюдение этого эпизода у меня ушло не меньше половины времени, отведенного на лицезрение картины, и когда я выбралась из этого броуновского движения, увидела хвост нашей экскурсии, удаляющейся из зала Джоконды. Вовремя я с нею рассталась. Справедливости ради надо сказать, что такая суета около Джоконды бывает не всегда, потому что те, что сходил еще раз в Лувр и побывал у нее, сказали, что было совсем спокойно и никакого ажиотажа не наблюдалось. Нам, видимо, просто не повезло.

Про остальное рассказывать бесполезно. Еще картины, статуи Венеры Милосской, Ники Самофракийской, история Лувра, часть стены, отрытая из земли - это только для возбуждения аппетита. На Лувр, как и на наш Эрмитаж, нужно потратить не один день, которых у нас не было.

По окончании экскурсии, что произошло часов в семь вечера, можно было еще остаться и бродить сколько душе угодно, потому что Лувр был открыт до 22 часов, но сил на это уже не осталось. Посему выпили кофе и отправились домой, то бишь, в гостиницу, и конечно же пешком, невзирая на усталость, потому что хотелось еще зайти по дороге кое в какие магазины, где видели сувениры.

Четвертый день экскурсий. В первой половине дня поездка в Фонтенбло. Это тоже дворец французских королей, но он в отличие от Версаля не пострадал от революций из-за того, что находится гораздо дальше от Парижа; а кроме того, во времена всех этих революций короли там не жили, а потому в глазах народа Фонтенбло не ассоциировался с ненавистной королевской властью. Как бы то ни было, а Фонтенбло повезло, там сохранились роскошные королевские интерьеры, есть на что посмотреть. И здание более приятное на вид, чем Версаль, в котором превалирует громадный уложенный булыжниками плац (трудно даже назвать его двором), за которым теряется сам дворец. Около дворца Фонтенбло живописный парк, где в пруду плавают толстые карпы, которых, оказывается, можно было кормить крошками, к чему они привыкли и всплывали к поверхности воды, ожидая кормления. Если бы нас предупредили, я бы привезла целую булку от завтрака, а так никаких крошек нигде у меня не завалялось, как и у других, так что пришлось карпам остаться голодными. Еще там гуляли несколько павлинов, у которых почему-то была лишь половина хвоста, а сам хвост какой-то жидкий. Но это так, забавная мелочь, совсем неважно; важно, что парк был приятен для взгляда. Интересно умеют выращивать цветы французские садоводы: в этом парке странное вроде бы сочетание форм и цвета давало впечатление изысканности и в то же время импрессионизма, что ли, в его цветочном выражении. Сдается мне, что во времена французских королей цветочные насаждения выглядели иначе. Но это опять же неважно. Французы не стремятся к сугубой историчности, и может быть, они в этом правы.
Резюме по Версалю и Фонтенбло. Если бы пришлось выбирать, то я бесспорно выбрала бы посмотреть Фонтенбло. Но хотя я посмотрела и то, и другое, все равно этого мало. И там, и там нужно приехать на весь день и ходить не спеша. Увы! Это не первое сожаление, которое охватывало, когда приходилось покидать то, что еще хотелось посмотреть-досмотреть.
После Фонтенбло вернулись в Париж и посетили могилу Наполеона в соборе Инвалидов. Наполеон покоится в центре собора внутри семи вложенных друг в друга саркофагов, самый внешний из которых сделан из порфира и представляет собой внушительное сооружение. Франция чтит Наполеона; это для нас он всего лишь завоеватель, обломавший о Россию зубы. После рассказа гида захотелось что-нибудь про него прочитать.

Далее - музей Родена, совсем близко от собора Инвалидов. Симпатичное здание, живописный двор, в котором стоят несколько его скульптур, в том числе знаменитый "Мыслитель". Про скульптуры в самом музее я не говорю, тем более что копии их есть во многих музеях, в том числе в Эрмитаже.

Далее - музей д'Орсэ, это уже самостоятельная программа. Знаменитые импрессионисты; все, кого интересует импрессионизм, не могут его миновать. Знаменитые картины, известные по репродукциям, менее знаменитые, в целом сильное впечатление, хотя опять же мало; вернее, слишком быстро. Дело было к вечеру, накопилась усталость, ноги не держали, хотелось домой.

Пятый день. Для меня это был полностью свободный день, который я провела одна. Моя компаньонка по номеру и постоянная спутница по всем экскурсиям и блужданиям по городу, такая же поклонница узнавания города пешком, как и я, отправилась на целый день в дополнительную экскурсию по замкам Луары, а я сочла, что нельзя объять необъятное и что мне надо получше разобраться с Парижем, поэтому по замкам Луары не поехала. Сразу же скажу, что экскурсия ей очень понравилась. Кстати говоря, по моей экскурсионной программе, которая называлась "Париж - город музеев", мне выдали музейную карту, действительную на три дня. По ней можно было бесплатно ходить в некий перечень музеев, она была уже использована в обязательной программе, то есть, в Версале, Лувре, Фонтенбло, музее Родена, а кроме того, в музее д Орсэ, и я намеревалась использовать ее в третий день ее действия, побывав в Центре Помпиду, где находится музей современного искусства. Поэтому я начала этот день с Центра Помпиду. Он расположен в здании единственном в своем роде - здании внутренностями наружу, что называется, потому что все несущие конструкции, лестницы, лифты, эскалаторы, трубы канализации, водопровода находятся снаружи. Смотрится странно, а когда узнаешь назначение всех этих функциональных деталей, становится забавно. На нескольких нижних этажах библиотека, на 4 и 5 - музей, на 6 - выставки. Моя цель была - музей. Что сказать? Почти один сплошной абстракционизм, поклонницей и знатоком которого я не являюсь. Хотя музей носит название музея современного искусства, но многие картины датированы началом 20 века. Есть Матисс, Пикассо, у которого наиболее неожиданной оказалась картина "Арлекин", выполненная в реалистичной манере. Другие имена незнакомы кроме русских: Наталья Гончарова (1 картина), Михаил Ларионов, Василий Кандинский и еще кто-то, все сугубо в абстрактной манере. В самом свежем зале висело нечто плохо поддававшееся осмыслению: узкая длиннющая картина длиной во всю стену, на которой были нанесены множество мелких черных точек. Печально глядя на эту картину, я думала, что искусство живописи, наверно, все-таки умерло, а если не умерло, то вся надежда на нашего Шилова, продолжающего традицию реализма. Пусть меня закопают в землю живьем поклонники этой абстракции, если они докажут мне, что это имеет право называться искусством. В общем, время в этом музее я считаю потерянным, хотя само здание стоит того, чтобы в нем один раз побывать. Поднималась вверх по эскалатору, который снаружи выглядит как кишка, смешно. На самом верхнем этаже сквозь конструкции "кишки" Париж виден далеко окрест, в том числе очень хорошо виден монмартрский холм с венчающим его собором Сакре-Кер, а совсем близко за домами угадывается по характерному острому шпилю Нотр-Дам. Вот и опять какие-то части Парижа соединились в моей голове.

После Центра Помпиду я почему-то пошла не в ту сторону, от которой пришла, о чем догадалась поздно и возвращаться не захотела. Вместо этого я свернула направо в приглянувшуюся улицу и шла по ней пока не надоело, потом еще свернула, потом еще… Такие улицы симпатичные открывались передо мной! Надо было что-нибудь снять, но дух исследователя все вел и вел меня вперед и в конце концов привел… куда бы вы думали? На площадь Hotel de Ville, на которой я вышла из метро, добираясь до Центра Помпиду. Черта с два заблудишься в этом славном городе Париже! Я совершила круг по кварталу и благополучно пришла туда, откуда вышла.

День был чудный, солнечный и теплый, я ходила по городу, заглядывая в те места, где уже побывала с экскурсией, но по какой-то причине не смогла сделать снимки. В гостиницу вернулась вечером совсем без ног. Забегая вперед, скажу, что последние три дня в Париже погода была солнечная и теплая, что, наверно, еще прибавляло грусти ощущению скорого расставания с ним.

Шестой день я опять провела одна. Моя спутница отправилась в Нормандию на дополнительную экскурсию, а я на русское кладбище Сент-Женевьев де Буа, тоже в дополнительную экскурсию. Это маленькое уютное кладбище; правда, не полностью русское, но русская его часть самая уютная: много деревьев, кустарника, есть березы, наверно, специально привезенные. Как сказала гид, католики совсем по-иному относятся к своим мертвым, и в самом деле на их части кладбища мертво и пусто, только кресты. Нам показали могилу Бунина, Рудольфа Нуреева, Галича и многих других.

После возвращения в Париж опять блуждания по городу. Во внутреннем дворе дворца Пале-Рояль, усаженном деревьями и цветами, старушка кормила с руки воробьев. Она держала на раскрытой ладони кусок хлеба, а они слетались прямо ей на ладонь и клевали хлеб. Одни прилетали, другие улетали, и была на ее ладони примерно такая же воробьиная кутерьма, какая бывает дома у моей кормушки за окном, только французские воробьи в отличие от наших, устраивающих у кормушки невообразимый шум и гам, вели себя очень деловито, никто не гомонил и не чирикал.

В завершение дня посетила Музей эротики. Он занимает 7 этажей в высоту и не очень много места в ширину. Глядя на экспонаты, я еще раз поняла, что люди знали толк в сексе задолго до нашей эры. Об этом говорят изображения на древнегреческих вазах и блюдах, идолы из Индонезии, статуэтки с разных концов света, серии японских картинок, фрагменты индийских храмов и многое-многое другое. Культ фаллоса, разумеется, царит в мире. Бытовые предметы с его присутствием - курительные трубки, чайники и пр., всего не перечислишь; просто фаллос как таковой. Чем выше, тем ближе к современности. На предпоследнем этаже женская статуя, одетая в какие-то узкие ремешки, прикрывающие не те части тела, которые следовало бы прикрыть, и почему-то в мохнатой маске с клювом птицы. Мне осталось непонятным, что это могло означать. На последнем этаже помимо всего прочего стоял мужской статуй в кожаной черной маске на глазах, кожаных черных одеяниях, прикрывающих не так уж много, но все, что положено прикрыть, и вдобавок в высоких сапогах на каблуках. Когда я, осмотрев все, что было на этаже, обратила наконец взгляд на этот статуй, он совершенно неожиданно для меня взял и поклонился мне, из чего я заключила, что это вовсе не статуй, а живой мужчина, причем очень хороший экземпляр. От некоторой растерянности я ему тоже поклонилась. Такие вот интересные дела.
Музей эротики был последним местом, куда я попала в этот день. От него было рукой подать до моей гостиницы (потому я и оставила его напоследок), так что я потопала пешком. Было уже темно, загорелись огни. Вообще-то место, где находится этот музей (бульвар Клиши), само по себе имеет сексуально-эротическое направление, там секс-шопы и всякое такое, неподалеку находится также Мулен-Руж. Я добралась до гостиницы, в секс-шопы не заглядывая, и без сил упала на кровать. Еще один день Парижа остался позади, а впереди был один последний день, день отъезда.

Последний день в Париже. Утром сдали ключ от номера, оставили вещи в гостинице и отправились бродить по городу. Первым в нашей воскресной программе был запланирован Дефанс - район на окраине города, называемый "парижский Нью-Йорк". В Нью-Йорке я не была и не могу судить, насколько это похоже на Нью-Йорк, но за Париж обидно, что его называют Нью-Йорком, хотя район ультрамодерновый и ни на что традиционно парижское не похож. Здания разных геометрических форм, определить которые я затрудняюсь, тем более, что чисто геометрических форм там чаще всего и нет, а есть разные их сочетания. Например, здание, представляющее собой кусок цилиндра, разрезанного вертикально плоскостью, а к плоской части еще чего-то приделано. Зеркальные стекла и зеркальные стены домов отражаются друг в друге и создают дополнительную фантасмагорию отображений. Посмотреть стоит. Это деловой район Парижа, там в основном расположены офисы, и утром в воскресенье там было пустынно, буквально ни души. Правда, углубившись в кварталы, мы все-таки обнаружили жилые дома и даже набрели на небольшой блошиный рынок, где местные жители продавали какую-то дребедень от детских игрушек до книг. Моя спутница даже купила там замшевую сумку за 4 евро.

После Дефанса - Монпарнас, который, как известно, наряду с Монмартром тоже является пристанищем художников и других людей искусства. Там множество кафе известны тем, что в них сиживали те или иные знаменитости, в том числе Ленин и Троцкий. Мы никаких кафе искать не стали, а просто бродили по нему как придется. Обошли со всех сторон высотное здание, выстроенное на Монпарнасе и торчащее посреди 7-9-этажного города как.. не знаю, с чем сравнить.. в общем, торчащее и видное отовсюду. На него можно взобраться на лифте для обозрения города, но в воскресный день такой возможности нам не предоставили; ну, и не надо, мы и на Эйфелеву башню не захотели, нам лучше ногами на Нотр-Дам.

А день был чудо как хорош - солнечный, безветренный и теплый, гулять было одно удовольствие, неожиданно набредая на какие-то приятные уголки. Так мы набрели в одном месте на продажу произведений искусства - картин, керамики и прочего; в общем, репутацию художественного района Монпарнас подтвердил. В конце концов мы почти дошли до собора Инвалидов, где покоится Наполеон. Как тесен мир в городе Париже! Куда ни пойдешь, все равно придешь к тому, что уже знаешь. Такой маленький игрушечный город! Его весь можно обойти пешком. Здесь мы сели на метро, потому что нужно было ехать на место встречи: мы договорились небольшой компанией пообедать в китайском ресторанчике.

После обеда стали искать французские сыры, нашли и купили. Кстати, мне они понравились, в том числе и те, что с плесенью. Вкусно.

И последнее, на что нас вдохновил Париж: мы отправились в Латинский квартал. Было уже часов пять вечера, жизнь была в полном разгаре: толпы народа, куча магазинчиков сувениров, бесконечные кафе, где прямо на улице пьют и едят люди. Узкие живописные улицы. В каком-то месте прямо на тротуаре ряды столов, покрытых белыми скатертями и полностью сервированных: нож, вилка и прочее. А ты идешь мимо и краем одежды касаешься этих скатертей. Какая-то трогательность в этом и даже беззащитность, я бы сказала: вот мы, все ваше, пожалуйста, садитесь. Кто-то сидел и ужинал (у французов это называется обед вроде бы).

А мы шли все дальше, народу становилось все меньше, ноги же все несли и несли вперед. Постепенно темнело, но возвращаться не хотелось. К 9 вечера нам нужно было быть в гостинице; то есть, в 9 часов нас уже предполагалось везти в аэропорт. Мы решили, что не позднее такого-то времени сядем в метро, поэтому отмечали каждую станцию метро, мимо которой проходили, чтобы в случае чего вернуться. Но возвращаться нам не пришлось, город любезно предоставлял нам на нашем маршруте одну станцию за другой. Где-то в 8 часов мы увидели очередную станцию и решили, что пора. В половине девятого мы уже были в гостинице, и можно считать, что на этом наша парижская жизнь закончилась.

На оглавление * Обратно в меню * Часть 3